Цицерон и его время

* * *

Приведенное выше изложение событий и хода заговора основано, как нетрудно убедиться, на показаниях наших главных источников, т.е. того же Цицерона и Саллюстия (а частично и Плутарха). Но нетрудно убедиться и в другом — в наличии определенного разрыва, даже противоречия между фактической стороной дела и оценкой или толкованием самих фактов нашими авторами. В чем же причина подобного несоответствия? На первый взгляд кажется, что историк, желающий изучить заговор Катилины, находится в особо благоприятном положении. Действительно, немного найдется событий древней истории, которые были бы столь подробно освещены, да еще самими современниками. Но в данном случае это бесспорное преимущество оказывается одновременно и крупнейшим недостатком. Не говоря уже о Цицероне, который выступает как открытый, яростный враг Катилины и от которого и не приходится ожидать объективности, следует отметить крайне пристрастное освещение событий в монографии Саллюстия. Последний не был, насколько нам известно, личным врагом Катилины, но зато для него руководитель заговора не что иное, как персонификация, живое воплощение того тезиса, на котором держится вся историко–философская концепция монографии, — тезиса о моральном разложении римского общества, в частности нобилитета. Так возникает определенная историческая аберрация, в результате которой общая картина заговора не только не проясняется, но скорее выглядит искаженной. Не случайно поэтому в новейшей историографии, как в зарубежной, так и в отечественной, существуют самые противоречивые оценки и движения в целом и его вождя. Заговор Катилины нередко интерпретируется как последнее крупное выступление римской демократии, а сам Катилина предстает чуть ли не в образе беззаветного борца за свободу. Не менее часто говорится и о том, что он стремился к захвату единоличной власти, к режиму диктатуры, а движение в целом имело авантюрный и даже реакционный характер. Какова же должна быть наша оценка этого движения? Можем ли мы квалифицировать его как движение демократическое или, наоборот, как стремление вождя (а быть может, вождей) заговора установить личную диктатуру? На наш взгляд, не имеется достаточных оснований ни для того, ни для другого вывода. Прежде всего вопрос о движущих силах заговора, о составе заговорщиков. Основной лозунг, под которым развертывалось все их выступление, — кассация долгов — сам по себе как бы вполне демократический, фактически привлекал, как уже отмечалось, и разорившихся аристократов, и сулланских ветеранов, и «золотую молодежь», и всякие деклассированные элементы общества. Примерно эти же социальные категории перечисляет и Цицерон во второй Катилинарии, анализируя состав заговорщиков. Выше уже говорилось о том, что он называет шесть различных групп, или категорий, участников заговора, «полчищ Катилины». Первая категория — это те, кто, несмотря на огромные долги, владеет крупными поместьями и не в состоянии расстаться с ними. Вторая — те, кто, будучи обременен долгами, стремится все же к достижению верховной власти и почетных должностей. Третья — в основном разорившиеся колонисты, ветераны Суллы. Четвертая, самая пестрая, смешанная по составу — это люди, безнадежно залезшие по тем или иным причинам в долги и находящиеся под вечной угрозой вызова в суд, описи имущества и т. п. В эту группу входят как те, кто живет в самом Риме, так и живущие в сельской местности. Пятая — всякого рода преступные элементы, которых не вместит никакая тюрьма. И наконец, последняя, шестая категория — преданнейшие приверженцы и любимцы Катилины, т.е. вылощенные щеголи, бездельники и развратники из среды «золотой молодежи». Таков анализ Цицерона. Этот анализ, очевидно, наиболее интересное и объективное наблюдение, совпадающее не только с картиной, изображенной Саллюстием (подобное обстоятельство само по себе еще не имело бы доказательной силы), но и со всем тем, что нам известно о социальной дифференциации римского общества того времени. Последнее соображение можно считать решающим.

Поэтому наиболее объективной и вместе с тем наиболее осторожной оценкой движения будет, пожалуй, вывод о том, что заговор Катилины — типичное движение эпохи кризиса и разложения полисной демократии, в котором принимали участие различные социальные группировки и в котором демократические лозунги и тенденции были приправлены значительной долей политического авантюризма и демагогии.