Цицерон

Смысл процесса состоял в следующем. У некоего Гая Фанния Хэреа был раб по имени Панург, который отличался актерскими способностями; хозяин отвел его к Росцию, чтобы тот наставил раба в своем искусстве. Панург стал актером — известным и хорошо оплачиваемым. Тогда Фанний и Росций решили нажиться на таланте Панурга и делить между собой прибыль от его выступлений. Однако при обстоятельствах, не совсем ясных, но скорее всего случайных, Панург был убит каким-то Флавием, жителем города Тарквиниев. Оба компаньона предъявили ему иск, требуя возмещения ущерба, причиненного им смертью Панурга. По-видимому, в итоге Фанний должен был получить сто тысяч сестерциев, а Росций — земельное владение, о котором мы упоминали выше. Насколько можно судить, непосредственное содержание процесса было связано с иском Фанния, считавшего, что Росций должен выплатить ему дополнительно еще и ту часть стоимости земли, которая превышала сто тысяч сестерциев. Сколько-нибудь определенно, однако, о процессе судить трудно — уж слишком много в сохранившемся тексте лакун.

Независимо от конкретного содержания тяжбы сама личность Росция, выступавшего как ответчик, делала процесс «знаменитым». Как уже говорилось, Цицерон познакомился с Росцием еще до отъезда в Азию; вполне естественно поэтому, что после возвращения молодого человека в Рим великий актер обратился к нему с просьбой защищать его интересы в тяжбе с Фаннием.

Вернувшись с Востока и готовясь к борьбе за квестуру, Цицерон скрепил свой союз с римской знатью, женившись на Теренции. Есть основания думать, что в это время он сближается и со вторым сословием — всадниками. Так, во всяком случае, можно заключить из одной фразы в речи против Верреса, произнесенной в 70 году, где он упоминает о своей близости со многими откупщиками и о судебных процессах, в которых выступал их адвокатом. Связи эти, заявляет Цицерон, «длительны». Значит, процессы, в которых он защищал интересы людей этого сословия, относились к 70-м годам, а по крайней мере некоторые из них — и ко времени, предшествовавшему квестуре, то есть к 77—76 годам. На этом основании принято заключать, что в 70-е годы Цицерон много выступал как судебный защитник в гражданских процессах, что в этот период он начинает зарабатывать большие деньги, а главное, создает себе опору в самых различных социальных слоях. Он предстает перед нами, однако, не как человек той или иной партии, не как очередная фигура в их политической игре; гораздо точнее будет сказать, что он объединял интересы трех социальных групп — богачей, людей, примыкавших к консервативной традиции и муниципальной знати. Подобным положением он был обязан своему таланту, происхождению, услугам, оказанным людям разных общественных слоев, а отныне и семейным связям. Цицерон полностью отдавал себе в этом отчет. В речи против Пизона, например, сравнивая себя со своим противником, аристократом, сделавшим карьеру лишь благодаря происхождению, он говорил: «Все мои магистратуры мне дал народ Рима — не за семью и не за предков, не за роскошный образ жизни или родовитость, о которой все знают, но которая в делах никак не проявляется, а лишь за то, каков я есть, и за заслуги, которые у всех на виду». В этих словах сквозит известное тщеславие, но заключена в них чистая правда: Цицерон был избран «среди первых» в квесторы на компциях 76 года именно как личность, как таковой; при этом сыграло свою роль не только положение, которого он до бился на форуме, а и популярность его среди граждан самых разных слоев, равно видевших в нем своего человека.