Цицерон

На Дальнем Востоке через пару лет ожидаются провокации японской военщины. Сформируем из условно расстрелянных штрафные батальоны и бросим в бой. Тех, кто погибнет за родину, реабилитируем. А оставшихся в живых расстреляем.

Если расстрелять сразу, то оборвём ниточки, идущие в другие города или даже Москву. Расстрельный приговор заставит тех, кто отрицает вину, сознаться и выдать сообщников, пообещаем за это отсрочить исполнение приговора.

Получается, товарищ Сталин, что условный приговор выгоден советским гражданам. А, не советским и врагам Советской власти не выгоден.

Сталин закусил трубку. Как мягко стелет новый зам! Всё разложил по полочкам и судя по всему прав во всех отношениях! Но, условно? Этого же не было в юридической практике?

Решил подбросить Сталину ещё одну мысль, как грешник бросает на весы перед входом в ад последнее, совсем маленькое, своё хорошее намерение.

— Условным приговором, товарищ Сталин, покажем зарубежным друзьям, что враги клевещут на наш строй, упрекая в излишней жестокости.

— Хорошо. Действуйте, но помните, товарищ Филимонов, ответственность за выполнение решения правительства с вас не снимается.

Выхожу из кремля, а машины с Федей нет, не иначе, паразит, на казённом лимузине подался по бабам.

Прождал с десяток минут. Наконец, подруливает окаянный. Затормозил так, что если бы я не отскочил в сторону, то задавил бы, мерзавец.

Машина остановилась, из двери выпадывает сам Федя и бабы. Всего две штуки, но от писка и мельтешения кажется, что их не меньше батальона. Федя со всей своей широтой предлагает мне одну, дескать вторая, — его.

Ну, у меня свой способ делёжки баб. Вызываю кремлёвский караул и всех волокут на гауптвахту. Бабы думают, что это новый способ в сексуальных отношениях и аж визжат от предвкушения.

Начальнику караула разъяснил задачу. Он сначала не совсем понял о чём речь и даже пытался возражать. В ответ я пообещал похлопотать лично у товарища Сталина о его переводе из Москвы ко мне в Тулу. Где безусловно, столь выдающийся, как он начальник, получит по заслугам.

Начкар сдулся и сделал всё, как я велел. В результате бабы остались довольными, чего не скажешь о Феде. Его спеленали и уложили в багажник лимузина. Примерно на неделю я забыл о Феде. В багажнике временами постукивало и пованивало. Чем дальше, тем постукивало меньше, а пованивало больше. Чтобы количество вони не увеличилось чрезмерно, приказал развязать Федю и обмыть от очистков. С тех пор у меня был личный и доверенный сотрудник, совершенно не употребляющий алкоголь.

Зная нравы, царящие в московских гарнизонах, был уверен, чо на меня донесут, так и случилось. Я не пытался выехать из Москвы, а задержался в наркомате. Через полдня последовал неожиданный для всех, но не для меня, вызов к товарищу Сталину.

Товарищ Сталин вне себя. Не отвечая на приветствие и не приглашая сесть, видимо надеясь, что с сегодняшнего дня насижусь, сунул под нос бумажку.

Бумажка оказалась подробным описанием того, как обошлись с женой французского посла, в караульном помещении кремля. Такая порнуха!

Муж потребовал от товарища Сталина наказания виновных и расследования инцидента, как написано в бумажке.

Я изъявил желание лично провести посла по месту происшествия, пообещав товарищу Сталину, что инцидент будет улажен без международного скандала. Посла отвели в караулку и нашлись желающие проделать с ним то, чего проделали с его женой.

Инцидент исчерпан. Вернул довольного посла к товарищу Сталину. Тот заверил, что его ввели в заблуждение. Правда посол говорил несколько иными словами, типа ему ввели. Но, так или иначе, все остались довольны, а тем более посол. С тех пор у меня появились информированные агенты во французском и английском посольствах. Вторая дама оказалась женой английского посла.

Единственным последствием для караула было то, что караульное помещение увеличили. Жёны послов и сам посол тащили в караулку всякую дрянь в качестве сувениров и вскоре по помещению стало невозможно пройти. Понятно, что караулку оборудовали съёмочной аппаратурой и звукозаписью. Получилась великолепная порнуха.

Появилась мысль издать записки жены французского посла, как порнороман. Снятые в караулке сцены демонстрировали в кинотеатре "Иллюзион" на закрытом показе. Стоимость билета я установил приказом по НКВД в сто баксов.

О закрытых кинопросмотрах сообщили в зарубежных изданиях. Скоро от желающих посетить Иллюзион не стало отбоя. Ещё увеличили стоимость билета, но и это не помогло. Особенно после того, как на просмотрах появились сами порнозвёзды, — жёны, их караульные и французский посол.

Сначала товарищ Сталин был доволен тем, что в НКВД появились столь информированные агенты и наполнением бюджета страны. Но, потом, когда число иностранцев, желающих посетить порнуху, перевалило за десяток тысяч, он приостановил проектирование Дворца съездов и приступил к строительству гостиниц для интуристов.