Цитатник Юнга. Изречения, максимы, афоризмы

Эмпирический человек, какими бы раздутыми ни были его эго-чувства, не может уместить в себе весь диапазон адамовых высот и глубин. Хотя он и является человеческим существом, у него нет никаких оснований приписывать себе все благородство и красоту, каких может достичь человек, точно так же как он, конечно же, откажется возложить на себя вину за унижения и низость, которые делают человека хуже животного, – если, разумеется, он не сойдет с ума и не пожелает играть роль архетипа. (2, 474)

488

Поскольку душа оживляет тело, точно так же как сама душа оживляется духом, она склонна отдавать предпочтение телу и всему плотскому, чувственному и эмоциональному. Она запуталась в «цепях» Физис, и ее желания «выходят за рамки физической необходимости». Ее, заблудшую в материи и мире, должен вызволить «совет духа». Это является облегчением и для тела тоже, поскольку оно не только наслаждается преимуществом быть оживленным душой, но и страдает от печальной необходимости служить инструментом, с помощью которого душа удовлетворяет свои аппетиты и желания. Ее желания-фантазии понукают тело к действиям, на которые без этого «подстрекательства» оно бы никогда не решилось, поскольку инерция материи присуща ему изначально и, вероятно, является его единственным интересом, за исключением удовлетворения физиологических инстинктов. Поэтому разделение означает извлечение души и ее проекций из плотской сферы и из всех условий окружающей тело среды. Если выражаться современным языком, это означает уход от чувственной реальности, изъятие фантазий-проекций, которые придают «десяти тысячам вещей» их притягательный и обманчивый блеск. Иными словами, это означает интроверсию, интроспекцию, медитацию и тщательное исследование желаний и их мотивов. (2, 514)

489

…нет никаких оснований для предположения, что человеческие существа других эпох фантазировали по совершенно другим причинам или что их фантазии были порождены id’ees forces, отличными от наших. По литературным памятникам прошлого можно вполне уверенно сказать, что, по крайней мере, общечеловеческие факты практически одинаково ощущались во все времена. Если бы это было не так, то разумная историография и любое понимание исторических текстов были бы невозможны. Разумеется, имеют место и различия, которые требуют осторожного подхода к каждому конкретному случаю, но различия эти в основном поверхностны и утрачивают свое значение, когда аналитик проникает более глубоко в значение фундаментальных мотивов. (2, 554)

490

Как известно, усилием воли можно внедрять идеи, которые вы считаете правильными, и делать это в определенной степени в течение определенного времени, то есть пока не появятся признаки усталости и не угаснет первоначальный энтузиазм. Затем свободная воля станет «зажатой», и жизнь, которая до того пoдaвлялась, через трещины пробьется на поверхность. Такова, к сожалению, судьба всех исключительно рациональных решений. (2, 558)

491

Личность – это только одна составляющая успеха, и в истории были и всегда будут подлинно религиозные личности, которых успех обходит стороной. Достаточно вспомнить Майстера Экхарта. Но если они добиваются успеха, то это только доказывает, что провозглашенная ими «истина» устраивает большинство людей, что они говорят о чем-то, что «витает в воздухе» и «стучит в сердца» их поклонников. Это, как мы знаем на собственном опыте, относится как к добру, так и к злу, как к истине, так и ко лжи. (2, 585)

492

Ужас, распространяемый в последнее время диктаторскими государствами, это вершина всех тех мерзостей, за которые несут вину наши близкие и дальние предки. В этом главная трудность для нас, европейцев. Начав с жестокостей и кровавых бань среди христианских народов – всем этим изобиловала наша история, – европеец должен нести ответ и за все то, что он принес своими колониями, вломившись в мир экзотических народов. Тут возникает образ чернее черного. Человеческое зло столь велико, что чуть ли не эвфемизмом кажутся речи о peccatum originale (первородный грех), о наследственном грехе, имея в виду сравнительно невинные промахи Адама. Наш случай является куда более тяжелым. (3, 158)

493

Идущий к самому себе рискует с самим собой встретиться. Зеркало не льстит, оно верно отображает то лицо, которое мы никогда не показываем миру, скрывая его за Персоной, за актерской личиной. Зеркало указывает на наше подлинное лицо. Такова проверка мужества на пути вглубь, проба, которой достаточно для большинства, чтобы отшатнуться, так как встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным. (4, 111)

494

Следовало бы когда-нибудь заметить наконец, что бесполезно хвалить свет и проповедовать его, когда никто не умеет видеть его. Было бы много нужнее прививать человеку искусство зрения. Ведь очевидно же, что слишком многие неспособны установить связь между священными фигурами и своими собственными душами; т. е. они не умеют видеть, что соответствующие образы дремлют в их собственном бессознательном и в какой мере. (4, 243)

495