Цитадели

— Сельская жизнь, курочки там, коровки, — криво усмехнулся Гном. — А если сражаться придется? Ты ведь книгу Олега читал? Знаешь, в ней не только вымысел. Воевать-то всерьез приходится.

— Читал, — кивнул Андрей. — Фигня полнейшая. Какие-то злодеи-неандертальцы. Как в компьютерной игре — р-раз, и выскочили…

Опять получил щелчок по авторскому самолюбию. А я-то старался, расписывал наши героические деяния! Гном, вместо того чтобы утешить, гнусно хихикнул.

— А знаете, парни, — вдруг сказал мой критик, — я теперь готов поверить, что все это по-настоящему. Думал — сабельки там, мечи, что нам выдали — баловство, деткам на радость. Ладно, думаю, поиграюсь вместе с ними. Тут — на тебе… Русалки настоящие… Олег, а тот парень, что тебя в бою спас, он кто? Не ты ли, Гном?

— Только наоборот было, — внес Гном поправку. — Это не я, а Олег меня спасал. Он тогда двоих или троих кистенем загасил и не поморщился.

Вот ведь, Гном-Гном, а может и правду сказать. А до Андрея, кажется, только сейчас по-настоящему дошло, что ножом я его не просто пугал…

— Короче! Забирайте мой меч. Перекуйте его на это, как его? В соху, в орало! А меня отправьте в деревню.

— А зачем тебя куда-то отправлять? — удивился я. — Хутор можно и здесь построить. Займешься подсечно-огневым земледелием, как начинающий дачник. С расчисткой поможем, а потом дом выстроят. Ведь помогут, правда? (Гном утвердительно кивнул.) Чтобы не очень далеко, если заскучаешь, но и не близко. С инвентарем и всем прочим — помогут. Будешь себе пахать и сеять, а в случае чего — к нам, сюда.

— И часть урожая я должен буду отдавать за защиту? — хмыкнул Андрей.

— А ты бы как хотел? — усмехнулся я. — Феодализм, брат, он феодализм и есть. Все роли расписаны, права и обязанности сословий определены. Кто землю пашет, а кто-то ее защищает.

— Во! — поднял Гном большой палец вверх. — Не ошибся князь. Видишь — просыпается в тебе комендант крепости — феодал, одним словом. За это нужно выпить!

— А есть? — обрадовался Андрей.

— Ща, будет! — уверенно заявил Гном и твердой поступью отправился к озеру.

Ну если Гном сказал — значит, будет. Не зря же он считался в Цитадели главным «ходоком» по русалкам. Только бы не задержался…

Чем уж там русалок уболтал, но минут через десять вернулся обратно, держа в руках глиняную баклажку объемом литра на полтора.

Мы посидели неплохо. Поговорили «за жизнь», вспомнили прежние, ментовские, дела. И хотя служили с Андреем в разных городах, но умудрились найти общих знакомых. Потом перешли на здешние дела. Андрей уже смирился с участью полукрепостного землепашца, но пообещал, что если я, феодал проклятый, буду драть с него три шкуры, то он станет Робин Гудом. Я же обещал, что больше одной не сниму, но освободить от налогов совсем — ну, никак…

Глава третья И ВЕЧНЫЙ БОЙ…

Пробуждение было мучительным, как выдирание зуба без наркоза. Утро стрелецкой казни…

Когда разодрал глаза, увидел страдальческий взгляд Вики и миску каши:

— Олег Васильич, бедненький… Вам очень плохо? Вы позавтракайте, легче будет. У меня отчим с похмелья всегда есть просил.

— В-воды, — прохрипел я, поворачиваясь на живот и мечтая умереть от стыда…

Девочка заботливо придержала мою голову, поднесла кружку к губам, и я напился. В голове прояснилось, но умереть захотелось еще сильнее.

— Бедный вы, бедный, — жалостливо сказала девушка.

Настя жалеть не стала:

— Бедный-бедный… Да они за ночь литра два выпили. И с нами не поделились…

— Да ладно, с кем не бывает, — примирительно сказала Вика. — А то сама не напивалась. Вспомни, как ты в «Трезвом пони» нахрюкалась…

— Так это я. А тут — старшее поколение и начальство. Оно нам пример должно подавать…

Вот такая логика. Значит, начальство должно подавать пример трезвого поведения, а им, стало быть, можно?

— А где… эти? — с трудом шевеля губами, спросил я.

— Один на берегу спит, второй в кустах.

Дела. Мой авторитет упал ниже ватерлинии. Что же, сам виноват.

— Пойдем будить, — веско сказал я, поднимаясь с земли.

В кустах оказался Гном. Его разбудить было просто. Только и сказал на ухо: «Гном, завтрак стынет!», как парень вскочил. На его физиономии тоже отпечатались следы похмелья, что меня чрезвычайно порадовало.

— И чем это ты нас напоил? — поинтересовался я для приличия. В том количестве, что мы вчера усугубили, даже лучшее вино дает качественный результат… Философия, блин.

Гном только махнул рукой:

— Лечиться будем?

Я прислушался к себе. Как всегда, произошло раздвоение: здравый смысл говорил, что похмелье ведет к длительному запою, а похмельный рассудок требовал своего. Победил рассудок!

Гном вытащил из-под куста баклажку и потряс ею, как знаменем:

— Сберег! Как чувствовал, что нужно заныкать. Пошли, Андрюху поищем.

Андрей лежал на берегу, с пустой бутылкой в вытянутой руке и с венком на голове — ни дать, ни взять, павшая статуя Свободы. Точно помню, что такой бутылки в застолье не было!

На наши увещевания реагировал слабо — только шевелил руками и вспоминал какую-то бабку с хвостом, что опять сбагрила ему худой самогон. Мент, он мент и есть.