Цитадели

С трудом, но мне удалось встать на ноги. Удалось (с помощью Машки, подставившей плечо!) сделать несколько шагов. Спустившись по лестнице, я понял, что дальше могу идти и один.

Во дворе кое-что изменилось. Неподалеку от озера появилось строение, из трубы которого шел легкий дымок. Вокруг самой крепости вырастал мощный частокол из заостренных бревен, над возведением которого трудился народ.

— Вот, сруб за один день поставили, печку сложили и крышу соорудили, — гордо сообщила Мария, как будто сама все это делала. — Осталось только щели заделать.

— А печка? — вспомнил вдруг я кое-какие тонкости, когда мы уже были в предбаннике.

— Что — печка? Печку наш Андрей клал, — сообщила Машка, пытаясь стащить с меня одежду.

Я почему-то застеснялся и принялся раздеваться сам. «Совсем дурной стал», — подумалось мне. Ну вот, поди ж ты, хоть мы и были вроде бы муж и жена, но стеснение оставалась до сих пор.

Смешно сказать, но я впервые видел Машку обнаженной. Нет, был еще случай в душевой, но там было слишком тесно, чтобы разглядывать. Сильные стройные ноги, упругая грудь, красивая… попа. Пожалуй, выпусти ее на подиум, она получит все эти короны «мисс» и «миссис», вместе взятые… Только кто же ее выпустит? Перебьются…

— Печь дымит, нужно глиной обмазать, — деловито сообщила Машка, открывая дверь в парилку. — Попарится пока не получится, но вода горячая. Андрюшка сказал, что он только в книжках видел, как печки кладут, но все правильно получилось. У нас печник-то всего один, а крепостей, помимо нашей, еще три восстанавливается. Чего человека дергать?

— Правильно, — заметил я. — Только давай-ка побыстрее мыться, да выметаться отсюда. Иначе угореть недолго. А печку ломать придется.

— Такую красивую и ломать? — удивленно спросила Белка, набирая воду и для себя и для меня. — Ты разве в печах разбираешься? Да ну, не дуйся ты так сразу. Трудно ответить?

— В печах, я может, не разбираюсь, но кое-какой опыт есть, — сдержанно ответствовал я. — Сложенную печь нельзя так сразу топить. Нужно с недельку подождать, пока раствор просохнет, а уж потом можно обжигать. Вот так-то.

— Ой, какой ты у меня умный, — восхитилась Машка, намыливая мне спинку. — А если бы был немножко почище, то…

— То что! — воспрянул я духом, хватая свое сокровище и прижимая его к себе. За что и был немедленно бит мочалкой по голове.

— Сам же сказал — печь дымит, — слабо пискнула Машка, имитируя сопротивление…

Наше мытье затянулось… Но мы могли бы и дольше, если бы эта печь не дымила…

Не евший два дня, уставший как собака… Ай да я! Когда мы кое-как довели «помывку» и вытирание до конца, обнаружилась одна проблема. Оказалось, что Машка забыла взять с собой сменное белье. Причем не только для меня, но и для себя… И полотенце оказалось только одно. Надевать прежнее белье, пережившее «турпоход» на остров и обратно, мне не хотелось. Машка тоже не желала надевать «вчерашние» трусики.

Наше возвращение из бани запомнилось! Впереди бежал я, прикрывая руками свое «хозяйство», а за мною Машка, придерживавшая на бедрах банное полотенце. Я очень надеялся, что девчонки меня в тот момент не видели. Оказалось — зря. Когда надо — никто ничего не видит, а когда не надо…

Хохоча, как два придурка, мы вбежали в комнату и принялись искать белье. Может, и дольше бы искали, но очень хотелось есть. А из-за двери раздавался ехидный голос:

— Публика просит продолжения стриптиз-шоу!

Машка, покрасневшая как рак (да и я, наверное, был не лучше) открыла дверь. На пороге стояли и ухмылялись Лена и Настя. Я уже открыл рот, чтобы «гавкнуть», но завидев, что руки у девчонок нагружены подносами, смягчился.

— Ну молодожены, аппетит нагуляли? — хитренько поинтересовалась Настя. — Или любовью сыты?

Вместо ответа я стал сгребать все, что у них было.

— А чего так мало? — поинтересовался я, снимая с Настиной руки корзинку с хлебом. Вторая рука была на перевязи.

— Вот это наглость! — задохнулась Елена от возмущения. — Мы тут старались, готовили, а он «чего мало!» Ну-ка, Настька, забирай все обратно!

— Ладно-ладно, — заюлил я. — Уже и пошутить нельзя. Не сердитесь, я же не подумав!

— Наш начальник кушать хочет, — заступилась за меня Машка. — Да и с головой у него плохо. Устала за дорогу.

— И у тебя с головой неважно, подруга, — неожиданно вдруг сделала выговор Елена. — Человек устал, не поел еще, а ты его супружеские обязанности заставляешь исполнять… Он же не ровесник тебе, понимать надо. Был бы помоложе…

— Лена! — пристыдила Настя подругу, ухватила ее за рукав и вытащила в коридор.

Было слышно, как Елена резко говорила: «Да отцепись ты от меня. И не ревную я Олега! Очень надо! Но должна эта дура головой думать. Ей — лет семнадцать, а ему-то за сорок. Могла бы и пожалеть мужика. Он полуживой приполз, а она…» Настя ей что-то ответила, потому что Елена опять выдала: «Да все они козлы! Западают на молоденьких! Мой-то бывший — тоже запал на такую студенточку, вроде Машки!».

— Ой, не могу, — зашлась Машка в диком приступе хохота. — Как они о твоем здоровье пекутся, Олег Васильевич. И заметьте — о половом здоровье!