Цирк

Нет, он выключил то, что нужно. Кабель оказался холодным, как лед, но не обледеневшим, что было очень важно. Слабый ветер дул в спину. Температура воздуха была минусовой, но этого не следовало принимать в расчет: Бруно знал, что к тому времени, как он пройдет бесконечные двести семьдесят метров и доберется до конца кабеля, он весь взмокнет. Больше ждать не стоило. Балансируя шестом, Бруно осторожно добрался до изолятора и ступил на силовой кабель.

Спустившись на пару ступенек по лестнице вагона, Рон Робак вытянул шею и осторожно огляделся, никого поблизости не заметив. Тогда он спустился на землю и размеренным шагом пошел прочь. Он. разумеется, имел право покидать поезд, когда ему заблагорассудится, и его вовсе не смущало то, что он нес два связанных между собой и перекинутых через плечо мешка, в которых обычно носил свои веревки, лассо и металлические вешки, используемые в качестве реквизита. Просто коллег могло слегка удивить, что он покидает цирковой поезд через четыре вагона от того, в котором находилось его купе.

Робак сел в маленькую «шкоду», на которой сюда приехал, и остановил ее, не доезжая сотни метров до «Лубилана». Он быстро добрался до маленькой улочки, свернул на нее, прошел через ворота в ограде, подпрыгнул и опустил вниз подвижную пожарную лестницу и мгновенно взобрался на крышу.

Путешествие по другой стороне этой крыши можно было сравнить с прорубанием дороги в джунглях Амазонки. Какой-то садовод-любитель (Робак в своем полном незнании садоводства в Центральной Европе подозревал, что это выходец из Англии) наставил там наполненные землей ванны и корыта и насадил кусты и хвойные деревья, отдельные из которых поднимались на высоту до шести метров. Но самым невероятным были две пересекающиеся в центре крыши безупречно подстриженные зеленые изгороди из бирючины и боковая изгородь по краю крыши, выходящему на главную улицу. Даже в этом обществе всеобщего равенства не отрицалось право на личную жизнь. Собственно говоря, это был тот самый сад на крыше, который заметил доктор Харпер в свою первую поездку от вокзала до «Зимнего дворца».

Робак, этот «последний из могикан» наших дней, раздвинул живую изгородь на краю крыши и посмотрел через улицу вверх. На противоположной стороне, метров на пять выше него, располагалась сторожевая вышка на юго-западном углу «Лубилана». По размерам и по форме вышка очень напоминала телефонную будку: нижняя часть ее, высотой около полутора метров, была сделана из дерева или металла, верхняя часть — из стекла. Внутри горел свет, и Робак ясно видел, что там находится только один охранник. Прожектор, расположенный на высоте полуметра над вышкой и управляемый на расстоянии, внезапно ожил, и луч света заскользил по западному краю крыши, достаточно низко, чтобы не слепить охранника, стоящего на северо-западной вышке. Прожектор погас, потом вспыхнул снова, на этот раз осветив южную сторону крыши, и погас. Казалось, охранник не спешил выключать внутреннее освещение. Он зажег сигарету, затем поднес к губам что-то напоминающее фляжку. Робак надеялся, что свет на вышке еще некоторое время не погаснет: пока он горит, ночное зрение охранника совершенно бесполезно.

Изогнутые шипы находящейся под током ограды располагались на уровне основания сторожевой вышки. От крыши жилого дома до крыши «Лубилана», с учетом разницы в их высоте, было примерно четырнадцать метров. Робак отступил назад за изгородь, благословив человека, чья любовь к уединению сподвигла его на создание этой растительной защиты, снял с плеча кольцо веревки, отмотал примерно восемь кругов и взял их в правую руку. Из свободного конца он сделал скользящую петлю. Веревка была не толще обычной бельевой и выглядела так, словно годится лишь для перевязывания пакетов, но на самом деле она была нейлоновой, со стальной сердцевиной, и выдерживала до шестисот килограммов.

Робак снова раздвинул изгородь и выглянул. На углу главной улицы и южного переулка стояли Кан Дан и Мануэло и делали вид, что беззаботно болтают. Главная улица была пуста, если не считать проходящих машин, о которых можно было не беспокоиться: едва ли хоть один из тысячи водителей станет в такой темноте смотреть на крыши.

Робак вышел на парапет, раскрутил веревку над головой и кинул. Брошенный им аркан по-змеиному скользнул вперед и вверх, и скользящая петля словно сама собой легла точно на два избранных им шипа. Робак не старался затянуть петлю потуже: так он мог стащить ее с загнутых наружу шипов. Он собрал остальную часть веревки и кинул ее через улицу прямо к ногам Кана Дана и Мануэло. Те подобрали ее и исчезли в южном переулке. Веревка натянулась, и петля сползла вниз, к основанию шипов.