Цирк

На следующий день ровно в полдень Бруно встретился с Марией на станции Кольчуки. Был чудесный безоблачный зимний день, свежий, ясный и солнечный, но резкие порывы восточного ветра с равнины приносили холод. За время двадцатиминутной поездки на поезде Бруно изучил свой собственный, довольно цветисто написанный некролог в воскресной газете Крау. Он был изумлен яркостью и разнообразием своей деятельности, международным признанием, которое сопровождало его, куда бы он ни шел, своими невероятными проявлениями ловкости перед главами многих стран; особенно тронула его фраза о том, как добр он был к маленьким детям. Некролог содержал достаточно фактов, чтобы стало очевидным, что журналист действительно взял интервью у одного из сотрудников цирка, человека, обладающего своеобразным чувством юмора. Это, разумеется, был не Ринфилд. Более вероятным виновником представлялся Кан Дан, поскольку лишь он один из всех сотрудников цирка, кроме Бруно, был упомянут в тексте. Статья предсказывала, что завтра в одиннадцать ноль-ноль на кладбище будет полно народу. Бруно аккуратно вырезал некролог и сложил его вместе с предыдущей статьей в траурной рамке.

Харчевня, которую имел в виду Бруно, находилась всего в трех километрах от станции. Проехав полпути, Бруно остановился на обочине, вышел и заглянул в багажник, бегло осмотрев небольшой резиновый коврик и обмотанный войлоком крюк, привязанный к веревке. Затем он закрыл багажник и вернулся на свое сиденье.

— Именно то, что я хотел. Пусть все здесь и останется до вторника. На сколько дней ты арендовала эту машину?

— До отъезда, то есть до среды.

Они свернули с основной дороги, проехали немного вверх по узкой дорожке и въехали в мощеный дворик возле старинной харчевни. Метрдотель любезно проводил Бруно и Марию к угловому столику и принял заказ. Когда он закончил записывать, Бруно спросил:

— Вы не против, если мы сядем вон за тот угловой столик? — Он пояснил удивленной Марии: — Оттуда вид лучше.

— Ну конечно.

Когда они пересели, Мария сказала:

— Что-то я не замечаю никакого красивого вида. Отсюда видна лишь стена полуразвалившегосй сарая. Почему ты решил пересесть?

— Просто я хотел, чтобы мы сидели спиной к залу и никто не мог видеть наших лиц.

— Ты здесь кого-нибудь знаешь?

— Нет. Но за нами от самой станции следил серый «фольксваген». Когда мы остановились на обочине, он нас обогнал, потом свернул на проселочную дорогу, подождал, пока мы проедем, и снова пристроился нам в хвост. Сейчас он сидит лицом как раз к тому столику. Не исключено, что этот человек умеет читать по губам.

Девушка встревожилась:

— Это моя работа — замечать такие вещи.

— Может, нам стоит махнуться работой?

— Совсем не смешно, — сказала Мария и невольно улыбнулась. — Не могу себя представить отважной акробаткой на трапеции, ведь у меня начинает кружиться голова, даже когда я стою на балконе второго этажа и даже когда просто взбираюсь на стул. Это правда. Видишь, с кем ты связался? — Ее улыбка увяла. — Хотя я и улыбаюсь, мне совсем не весело. Я напугана. Теперь-то ты понимаешь, с кем связался?

Бруно не ответил.

— Что ж, спасибо уже за то, что не стал надо мной смеяться. Но почему все-таки за нами следят, Бруно? Кто мог знать, что мы сюда поедем? И за кем из нас следят, за тобой или за мной?

— За мной.

— Почему ты так уверен?

— За тобой кто-нибудь пристраивался, когда ты сюда ехала?

— Нет. Я воспользовалась твоим советом почаще смотреть в зеркало заднего вида. Боюсь даже, что больше смотрела назад, чем вперед. Кроме того, я дважды останавливалась. Меня никто не обгонял.

— Значит, следят за мной. Но не стоит беспокоиться. Я чувствую, что к этому приложил руку доктор Харпер. Вот что значит мыслить, как старый агент ЦРУ: никогда и никому не доверяй. Мне кажется, что половина сотрудников разведки и контрразведки следит за другой половиной. Откуда Харперу знать, что, оказавшись на родине, я не вернулся к своим прежним симпатиям? Я его не виню. Для доброго доктора ситуация и так очень сложна. Ставлю сотню долларов против одного, что парень позади нас — это и есть тот, кого Харперу так нравится называть своим человеком в Крау. Сделай мне одолжение: как только вернешься в цирковой поезд, сразу же пойди к Харперу и спроси его прямо.

— Ты и вправду так думаешь? — засомневалась девушка.

— Совершенно убежден.

Пообедав, молодые люди вернулись на станцию, сопровождаемые все тем же серым «фольксвагеном». Бруно остановил машину у главного входа и предложил:

— Увидимся вечером?

— Мне бы очень хотелось, — нерешительно протянула Мария. — Но не опасно ли это?

— Нет. Пройди двести метров к югу от «Охотничьего рога». Там есть кафе со светящейся вывеской «Крест Лоррена». Бог знает, почему оно так называется. Я буду там в девять часов. — Бруно обнял девушку. — Не грусти.

— Я не грущу.

— Или ты не хочешь встречаться?

— Очень хочу! Я бы вообще предпочла не расставаться с тобой.

— Харпер бы этого не одобрил.