Цирк в пространстве культуры

Герой сказки до женитьбы остается дураком, но после женитьбы его ум проясняется. Наряду с производительным актом перемена в оппозиции «глупость – мудрость» увязывается еще и с «едой» как с одной из форм регенераций. Вот почему Премудрость строит дом, закалывает жертву, растворяет вино и устраивает трапезу, отдавая при этом приказание слугам звать на пир: «кто неразумен, обратись сюда». И скудоумному она говорит: «Идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное…» и т. д. Голод равносилен смерти, а потому глупости; насыщение – это регенерация, а потому мудрость. Дураки, глупцы, шуты метафорически наделяются вечным голодом, прожорливостью (свойство смерти), ненасытной, баснословной жадностью к еде и питью. В специальных обрядах жранья, культового обжорства, они разыгрывают биографию солнца, пожранного мраком, растительности, поглощенной землей; противоположная фаза вызывает образ «мудрого царя», того «разумного правителя», с которым связано в предании плодородие страны и подданных. В сказке хороший царь окружает себя «мудрыми советниками». Мудрец разгадывает загадки, и это способствует жизни; жених, прежде чем получить невесту, должен разгадать ряд загадок, и царь, разгадав загадки, овладевает царством. Мудрый Эдип в акте отгадывания обретает жизнь, царство и жену; когда же, в противоположной фазе, мудрость покидает его, он все теряет, вплоть до зрения, и страна страдает от неурожая и мора[503].

Не случайно неутолимое обжорство четырех друзей из фильма «Большая жратва» (La Grande Bouffe) кинорежиссера Марко Феррери направлено на то, чтобы покончить жизнь самоубийством через переедание. Друзья не в состоянии насытиться и неизбежно должны погибнуть.

Рассматривая семантику цирковых игр, Фрейденберг подробно останавливается на обрядовой стороне пиршеств, сопровождавших цирковые празднества: