Цирк проклятых. Кафе лунатиков

Я замерзла, устала, и у меня саднило лицо. Зато головная боль прошла. Может быть, сказалось погружение в ледяную воду, а может быть — прикосновение наги. Я что-то не припоминала связанные с ними случаи спонтанных исцелений, но читала я о нагах уже очень давно. Это была последняя тема в курсе противоестественной биологии. Главные ключевые моменты были кожа кобры и жемчужина. Надо будет полезть в учебник и перечитать этот раздел. Хотя дежурный врач больницы, куда они поедут, должен будет перечитать это раньше меня. У них в компьютерах есть что-нибудь по нагам? Лучше для них, если есть, чтобы не ссориться с законом. Интересно, есть у этого наги кто-нибудь, кто подаст от его имени иск, если это требование не выполнено? Или он встанет со смертного одра и подаст иск сам?

Второй раз за шесть часов я стою перед собственной дверью без ключа. Прислонившись головой к стене — только на секунду, — я стала себя жалеть. Не хочу я сегодня снова видеть Ричарда. Нам много о чем с ним надо поговорить, что никак не связано с его сутью оборотня. Зря я подумала о детях. Сегодня мне не хочется обсуждать этих милых шалунов. И ничего не хочется обсуждать. Хочется только залезть в кровать, и чтобы меня оставили в покое.

Я вдохнула поглубже и выпрямилась. Не обязательно выглядеть такой удрученной, как я себя чувствую. Позвонив в свою собственную дверь, я поклялась себе заказать вторые ключи. Нет, не для Ричарда. Оба набора для меня.

Ричард открыл дверь. Волосы у него спутались спросонья тяжелой волнистой массой. Он был босой, без рубашки, с расстегнутой верхней пуговицей на джинсах. И вдруг мне стало приятно его видеть. Чудесная вещь — физическое желание.

Схватив Ричарда за пояс джинсов, я притянула его к себе. Он вздрогнул от прикосновения моей мокрой одежды, но не отстранился. Со сна его тело было почти лихорадочно горячим. Я согревала руки у него на спине, и он дергался, извивался от их холодного прикосновения, но не отодвинулся. Мокрые шмотки я бросила на пол.

Мы поцеловались. Губы у Ричарда были мягкие. Я водила руками по его талии, опуская пальцы опасно низко. Он что-то сказал мне на ухо тихим низким голосом. Я ожидала каких-то нежностей или неприличных обещаний, но услышала совсем другое:

— Мы не одни.

Я вроде как замерла. Мне представилась Ронни или, хуже того, Ирвинг, сидящий на кушетке и глядящий, как мы тискаемся.

— О черт! — сказала я тихо и с чувством.

— Наконец-то вы дома, ma petite. — Нет, это похуже Ирвинга.

Я с отвисшей челюстью уставилась на Ричарда:

— Что происходит?

— Он пришел, когда я спал. Я услышал, как дверь открылась, и проснулся.

Я снова вдруг похолодела до самых онемевших пальцев ног.

— С тобой ничего не случилось?

— Вы действительно хотите обсуждать это в коридоре, ma petite? — очень разумным голосом спросил Жан-Клод.

Я хотела бы остаться в коридоре, раз он предлагает войти, но это было бы ребячеством. И вообще это моя квартира.

Я вошла в дверь, боком ощущая теплое присутствие Ричарда. Узел мокрой одежды я вогнала в дверь пинком, сохраняя руки свободными. Пистолет висел на виду поверх тренировочных. Кобура болталась и хлопалась без ремня, но достать пистолет я все равно могла бы. Наверное, мне он не понадобится, но приятно было напомнить Мастеру, что я шутить не люблю.

Ричард закрыл дверь и прислонился к ней, держа руки за спиной. Лицо его было почти скрыто упавшими волосами. Мышцы живота у него напряглись, и меня тянуло их погладить — чем бы мы, наверное, и занялись, кабы у меня в гостиной не было вампира.

Жан-Клод сидел на моем диване. Распахнутая черная рубашка открывала торс. Руки он раскинул по спинке дивана, и рубашка приподнялась, открывая соски — единственные две темные тени на белейшей коже. Губы его чуть изогнулись в улыбке. На белом диване он смотрелся театрально и великолепно. Очень подходил под этот антураж. Черт возьми, надо будет купить новую мебель — не белую и не черную.

— Что вы тут делаете, Жан-Клод?

— Разве так следует встречать своего нового кавалера?

— Жан-Клод, пожалуйста, не доставайте меня сегодня. Я слишком устала для этих штучек. Скажите, зачем вы здесь и чего вы хотите, а потом выметайтесь.

Он встал, будто его подняли за ниточки — одним бескостным легким движением. Теперь хотя бы его рубашка скрыла бледное совершенство тела. Уже что-то.

— Я пришел повидаться с вами и с Ричардом.

— Зачем?

Он засмеялся, и этот звук окатил меня будто меховой волной, мягкий и скользкий, щекочущий и мертвый. Я перевела дыхание и отстегнула кобуру. Он пришел не воевать, флиртовать он пришел. Пройдя мимо них обоих, я повесила кобуру на спинку кухонного стула, при этом ощущая на себе их взгляды. Мне было одновременно и лестно, и чертовски неудобно.

Я оглянулась. Ричард стоял возле двери, раздетый и заманчивый. Жан-Клод стоял возле дивана абсолютно неподвижно, как трехмерная картинка из эротического сна. Сексуальный потенциал в комнате зашкаливал за астрономические цифры. Даже почти обидно, что ничего не произойдет.