Цирк проклятых

Ламия подскочила к дыре — ей солнечный свет не вредил. Она стала протискиваться, но пышная грудь не пролезла. Змеиное ее тело, может быть, и могло сужаться, но человеческое — нет.

И все-таки я на всякий случай поднялась на ноги и пошла вниз по холму. Он был такой крутой, что приходилось перебегать от дерева к дереву, стараясь не упасть. Внизу слышался шум проезжающих машин. Дорога; судя по звукам — оживленная.

И я побежала вниз, набирая скорость по мере спуска туда, к дороге. Она уже мелькала между деревьями.

Я вылетела на обочину, покрытая серой грязью, слизью, промокшая до костей, дрожащая на осеннем ветру. И никогда в жизни я не чувствовала себя лучше.

Две машины пролетели мимо, не обращая внимания на меня, размахивающую руками. Может, все дело в кобуре, из которой был виден пистолет.

Остановилась зеленая «мазда». Водитель перегнулся и открыл пассажирскую дверцу:

— Запрыгивай!

Это был Эдуард.

Я поглядела в его голубые глаза, в лицо спокойное и непроницаемое, как у кота, и такое же самодовольное. И мне было наплевать. Я только села в машину и закрыла за собой дверь.

— Куда? — спросил он.

— Домой.

— В больницу тебе не надо?

Я покачала головой.

— Ты опять за мной следил?

Он улыбнулся:

— Потерял тебя в лесу.

— Городской мальчик, — сказала я.

Он улыбнулся шире:

— Кто бы обзывался! У тебя тоже такой вид, будто ты провалилась на скаутском экзамене.

Я начала что-то говорить — и передумала. Во-первых, он был прав, а во-вторых, я слишком устала, чтобы спорить.

41

Я сидела на краю ванны, завернутая только в большое пляжное полотенце. Только что я вымылась, помыла голову и спустила всю грязь и кровь в сток. Кроме той крови, которая все еще сочилась из пореза на спине. Эдуард прижимал к нему полотенце поменьше, останавливая кровь.

— Кровь остановится — наложу повязку, — сказал он.

— Спасибо.

— Всегда мне приходится тебя латать.

Я посмотрела на него через плечо и дернулась от боли.

— Я этот долг возвращаю.

— Тоже верно, — улыбнулся он.

Порезы у меня на руках уже были забинтованы, и руки стали похожи на руки мумии, только загорелые.

— Вот что меня беспокоит.

Он легонько коснулся отметин от клыков у меня на ноге.

— Меня тоже.

— Изменения цвета нет, — сказал он и поглядел на меня. — Не больно?

— Нет. Это не была полная ламия, может быть, потому не такая ядовитая. И ты думаешь, где-нибудь в Сент-Луисе есть сыворотка от яда ламии? Они считаются вымершими уже двести лет как.

Эдуард пощупал рану.

— Опухоли не чувствуется.

— Уже больше часа прошло, Эдуард. Если бы яд мог подействовать, это бы уже случилось.

— Ага. — Он все смотрел на укус. — Но ты посматривай.

— А я не знала, что тебе до этого есть дело, — сказала я.

Лицо его было абсолютно непроницаемым.

— Без тебя этот мир будет далеко не так интересен.

Голос тоже был ровный, лишенный эмоций. Будто совсем отсутствующий. Но это был комплимент. А от Эдуарда — просто комплиментище.

— Эдуард, сдержи свой восторг!

Он слегка улыбнулся, но глаза его остались холодными и далекими, как зимнее небо. Мы своего рода друзья, хорошие друзья, но я никогда его на самом деле не понимала. В Эдуарде мало есть такого, до чего можно дотронуться или хотя бы увидеть.

Я привыкла верить, что в случае чего он способен меня убить — если будет необходимо. Сейчас я не была в этом уверена. Как можно быть другом человека, о котором думаешь, что он способен тебя убить? Еще одна тайна жизни.

— Кровь остановилась, — сказал он.

Потом он намазал рану антисептиком и стал наклеивать пластырь. Тут позвонили в дверь.

— Который час? — спросила я.

— Ровно три.

— Твою мать!

— В чем дело?

— У меня же свидание!

— Свидание? У тебя?

— А что тут такого особенного? — нахмурилась я.

Эдуард улыбался, как Чеширский кот. Он поднялся.

— Ты тут приведи себя в порядок. Я его впущу.

— Эдуард, будь поприветливее!

— Поприветливее? Я?

— Ладно, хотя бы не убей его.

— Это я постараюсь.

Эдуард вышел из ванной впустить Ричарда.

Что подумает Ричард, когда его у моей двери встретит другой мужчина? Эдуард явно не собирается помочь разрешить ситуацию. Он, скорее всего, предложит ему сесть, не объяснив, кто он такой. А как я это буду объяснять?

«Это мой друг-убийца»? Нет, так не пойдет. «Коллега вампироборец». Так лучше.

Дверь в спальню была закрыта, так что я могла одеться спокойно. Я попробовала надеть лифчик, но это было чертовски больно. Ладно, без него. Мало что я могла надеть, если не показывать Ричарду больше, чем я хотела бы показать. И еще надо приглядывать за раной от укуса, так что брюки отменяются.

Почти всегда я сплю в больших футболках, и натянуть к такой еще пару джинсов — этой есть мое представление о домашнем платье. Но у меня есть и настоящее. Удобное, сплошь черное, шелковое на ощупь и абсолютно непрозрачное.

К нему полагалась черная шелковая комбинация, но я решила, что это будет лишнее. К тому же она неудобная. Комбинации вообще неудобные.

Я вытащила платье из глубины шкафа и натянула на себя. Ощутила на коже его приятное гладкое прикосновение. Я запахнула полы, чтобы сделать вырез на груди поменьше, и затянула пояс. Не надо, чтобы оно соскальзывало.