Цирк

- С меня достаточно, - вздохнул Пилгрим. - Мои нервы больше не выдержат. Ринфилд последует за мной. Если он, возвращаясь на свое место, коснется вас, это будет означать, что Бруно готов поговорить, и что после представления вы должны будете пройти на некотором расстоянии перед Ринфилдом.

Не подавая никаких знаков и не оглядываясь по сторонам, Пилгрим с ленцой поднялся и вышел. Почти сразу же за ним последовал Ринфилд.

Несколькими минутами спустя двое мужчин сидели запершись в одном из кабинетов Ринфилда, небольшом, но уютном. В его кабинете находился небольшой бар, но в соответствии с принципами, по которым он запрещал любому выпивать в расположении цирка, он отказывал в этой привилегии и себе.

Кабинет, тем не менее, был крошечной частью сложного и прекрасно организованного целого, которое составляло передвижной дом цирка. Все ночевали здесь, за исключением нескольких человек. Во время турне поезд также предоставлял жилище всем животным, а в конце, прямо перед тормозным вагоном, размещались четыре массивные платформы, на которых располагалось оборудование, от тягачей до кранов, без которых была невозможна работа цирка. В целом это было чудо изобретательности, дотошного планирования и максимального использования имеющегося пространства. Сам цирковой поезд был гигантским, более полумили в длину.

Пилгрим взял коктейль и произнес:

- Бруно нам подходит. Как вы думаете, он примет наше предложение? Если нет, то мы можем со своей стороны аннулировать вашу поездку по Европе.

- Он согласится по трем причинам, - речь Ринфилда стала похожа на него самого: краткая, с тщательно подобранными словами.

- Как вы убедились, этот человек не знает страха. Во-вторых, как и все недавно натурализованные американцы - ладно, ладно, пусть он натурализовался уже пять лет назад, но это все равно, что вчера - его патриотизм по отношению к признавшей его стране делает ваш или мой бледным. В-третьих, у него большой счет к его прежней родине.

- Даже теперь?

- Даже теперь! Когда мы с вами поговорим еще?

- Теперь вы будете разговаривать с другими. Необходимо, чтобы нас реже видели вместе. И ближе чем на милю к моей конторе не подходите - у нас тут целый легион иностранных агентов, кто с интересом присматривается к нам и за нашей входной дверью. Полковник Фосетт, сидевший рядом со мной в форме, знает об этом значительно больше.

- Я не полагал, что в вашей организации носят форму, мистер Пилгрим.

- Мы и не носим. Это маскировка. Он носит ее так часто, что его в ней значительно легче узнать, чем когда он в цивильном платье, поэтому почти все называют его"полковником", но они его недооценивают.

Фосетт дождался конца представления и вышел, не взглянув на Ринфилда: тот уже подал ему сигнал. Он покинул цирк и медленно пошел так, чтобы Ринфилд в темноте не смог упустить его из виду. Наконец, он подошел к огромному темному лимузину, на котором они приехали вместе с Пилгримом, и сел на заднее сидение. С другой стороны приткнулась чья-то темная фигура.

- Хэлло. Меня зовут Фосетт. Надеюсь, никто не заметил вашего прихода? - поинтересовался он.

Никто, - ответил шофер. - Я следил. - Он посмотрел сквозь забрызганные окна. - Не та погода, чтобы посторонние совали нос в чужие дела.

- Это точно, - Фосетт повернулся к фигуре, сидящей в тени.

- Рад вас видеть. Я приношу извинения за эту одежду и шпионскую обстановку, но боюсь, что оно запоздало. Вы знаете, это у нас в крови. Мы ждем одного вашего друга... А вот и он.

Фосетт открыл дверцу, и Ринфилд уселся рядом с ним. Восторга на его физиономии не наблюдалось.

- На проспект, а потом на Пойнтон-стрит, Баркер, - приказал Фосетт.

Шофер кивнул и тронулся. Все молчали.

- Мне кажется, нас преследуют, - заметил Ринфилд.

- Так и должно быть, - произнес Фосетт, - но водитель той машины останется без работы. Мы должны были быть уверены, что нас никто не преследует.

- Понятно, - проронил Ринфилд.

По мере того, как они приближались к району трущоб, Ринфилд становился все более и более несчастным. Недовольным голосом он протянул:

- Это не лучшая часть города. А это здание... напоминает бордель.

- А это и есть бордель. Наша собственность. Очень уютное местечко. Кто, скажите на милость, может себе представить, что Теско Ринфилд посещает такие места? Пойдем.

2

Гостиная для такого соблазнительного местечка была на диво уютной, хотя могло показаться, что у человека, обставлявшего ее, имелось пристрастие к красновато-коричневому цвету, поскольку и диван, и кресла, и тяжелые занавески были такого же или близкого к нему оттенка. От камина шло тепло. Ринфилд и Бруно сидели в креслах. Фосетт расположился за столиком для коктейлей.

- Растолкуйте мне, пожалуйста, еще раз об этой антиматерии, или как там ее, - осторожно попросил Бруно.