Циклопы. Тетралогия

   Да лучше сдохнуть! чем доверить родимую тачку э т о м у родимому телу!

   Завьялов нажал на клавишу авто-брелка, заставил двигатель очнуться. Распахнув водительскую дверцу, буркнул:

   - Залезай давай, ушлепок.

   - А можно не ругаться? - разобижено поинтересовался Иннокентий.

   Завьялов представил, что ругает самого себя - кивнул:

   - Лады. Запрыгивай, Кешка. Домой поедем.

   По дороге к дому, Завьялов философски размышлял о прихотях злокозненной судьбы, частенько отвлекался на Кешу, почти расплющившего нос о боковое стекло: Кеша разглядывал московские улицы с неуемной непосредственностью любопытного ребенка.

   "Откуда же ты взялся, такой дикий?" - думал, удивляясь ни сколько Кешиной реакции, сколько самому себе в бомжатском теле.

   По идее, Боря должен был сейчас биться головой о больничную стену, кусать ворот смирительной рубашки - или Иннокентия лупить! - а он, в обличье старика, преспокойно катит на Порше до дома. Наблюдает за своим телом, за Кешей, как за неисследованной зверушкой...

   Чудеса и выкрутасы здравой психики. Завьялову понадобилось полтора часа, чтобы обвыкнуть в новом теле, которое становилось все более послушным. Час, чтобы разложить по полочкам последовательность действий. Пять минут, чтобы остановить Порше у обочины, выйти из салона и, через приятелей, узнать, точнее - вспомнить, вычеркнутый из жизни и адресной книжки мобильный номер Сухотского.

   - Алло, Сухой.

   - А-а-а..., - в этот момент Сухотский, вероятно, монтировал воедино незнакомый голос в мобильнике и высветившийся номер Завьялова на нем же, - это...?

   - Привет из позапрошлого года, Сережа. Из двадцать третьего февраля в Пивных Традициях.

   - Завьялов, ты что ль?!

   - Много текста, парень. У тебя - е с т ь? По адресу забросишь?

   - Боря...? Боря да ты что?! Я завязал давно!!! - Голос Сережи сорвался на испуганный фальцет, перешел на трагический шепот: - Ты чо, Завянь, я уже сто лет не в теме...

   Тут скажем прямо, что Сережин испуг родился не на пустом месте. В позапрошлом феврале, Завьялов как уже шесть месяцев жил с девушкой. О предложении вполне всерьез подумывал. Лёля, встречая внука без Маринки, уже спрашивала: "А где твоя звероватая амазонка?" Маринка сумела поладить с Лелей, не взирая на диаметральную разницу мировоззрений-предпочтений. Пожалуй, даже подружилась.

   Но внук однажды поймал Маринку-амазонку в ванной комнате над кокаиновой дорожкой с трубочкой в носу.

   Морду сразу не набил. Попробовал - внушать.

   Нарвался на непонимание.

   - Завянь, я не из поклонников Пивного Клуба! Меня тошнит от алкашей, от твоего Косого, воняющего скумбрией! Сейчас - все! Завянь, - все так живут!!

   - Это кто же так живет? - спокойно поинтересовался Завьялов.

   - Все! Ханку жрут одни дегенераты!

   - Значит, и я - дегенерат?

   - Ну-у-у... - Марина покрутила в воздухе тонкой сильной ладонью...

   - Послушай, милая. С моими дегенератами, сколько бы они не выпили, можно - р а з г о в а р и в а т ь. Понимаешь? Разговаривать, б е с е д о в а т ь. А с твоими обкуренными обсосками, о чем трещать? Они же овощи, Маринка. Овощи! Хихикающие, прыгающие стеклянные, без разницы. У них мозги в кашу, о чем можно разговаривать в овощехранилище? В пустую стену башкой стучаться, да?! Косой после первого стакана только речевые обороты набирает, а твои наркоматы уже мозги ботвой накрыли! Это мне, понимаешь - мне! не о чем базарить с обкуренными дуреймарами! Я не лягушка, чтобы над болотом квакать!!

   Через знакомых Завьялов выяснил, кто снабжает Маринку дурью. Совсем не удивился: у Сухого половина московского тусняка паслась на травке и снежке. Выловил Сержа у клозета в Пивных Традициях и коротко внушил:

   - Еще раз услышу, что ты Маринке кокс толкаешь, намотаю причиндалы на гаечный ключ и вырву с корнем.

   Сухой проникся моментально и поверил каждому слову. Знал недоносок: Боря-Завянь этих слов на ветер не бросает.

   Услышав в телефоне просьбу от Завьялова "пригнать по адресу", подумал:"Вот о н о... пришло". Точнее - прилетело.

   - Сережа, - ласково проговорил неузнаваемый по голосу Завянь, - я не спрашиваю тебя в теме ты или нет. Я тебе говорю - привези. Ты отвечаешь "когда и сколько?" и бежишь исполнять. Вкурил?

   - Вкурил, - громко сглотнув, подтвердил Сухотский. - Когда и сколько?

   - Через..., - Завьялов на секунду задумался. - Через два часа. На одну понюшку. Адрес знаешь?

   - Угу. А..., это для тебя, Завянь?

   - Много текста, Серый. Через два часа скажешь консьержке, что привез... журнал. О*кей?

   - Яволь.

   Завьялов произвел отбой. Пару секунд постоял перед Порше. Поскреб щетину и пошел к водительской дверце.

   Кеша, пытавшийся заинтересованно подслушать разговор из запертого салона, извелся нетерпением. Мрачный "бомж" Завьялов сел за руль. Направил на себя зеркальце заднего вида, включил освещение салона и ощерил в зеркало зубы.

   Сюрприз. У бомжа оказались хоть и прокуренные, но в целом недурные зубы. Боря пошире разинул пасть...

   Батюшки. И пломбы не железные! практически не различимые.