Циклопы. Тетралогия

   "Толково, - согласился генерал. - Они могут переругаться и с перепугу грохнуть Зою..."

   "Стоит ли рисковать, Лев Константиныч?"

   "Ну-у-у..., если привлечь еще одну условно боевую единицу..."

   "Кешу что ли? - фыркнул Завьялов, все еще полный улётного впечатления от стилиста с кием в руках. - Ушлепок - полный!"

   "Согласен. Не боец. Но если плюс к Кеше добавить вторую, более дееспособную половину, как раз одна условная единица и образуется".

   "А кто у нас еще в запасе... Жюли?! Вы говорите об этой мелкой шавке?!"

   "С отменными мозгами, между прочим, шавка. - Завьялову показалось, что генерал чуть-чуть обиделся за даму путешественницу и заступается. - Но дело в следующем. Жози - собака Карповой. Если поставить ее под окнами дяди Ваниной квартиры, заставить поскулить... Как думаешь, во двор за Жюли кто-нибудь выйдет? откроет дверь?"

   Завьялов шлепнул ладонью о деревянную балюстраду крыльца:

   "Молоток, твое превосходительство! Конечно выйдет! Подумают, что собака еще на парковке "Ладьи" попала в салон микроавтобуса, забилась под сиденье. Крошечная - фиг найдешь. Как только Жози, унюхавшая хозяйку, начнет скулить под окнами, за ней обязательно кто-то выйдет!"

   "Вот именно. Звонить Сабине будем от дома дяди Вани. Как только кто-то из Грачевых поедет к Сабине в Москву, пускаем Жюли. Мы сами..."

   "А если все же Сабина ничего не сообщит подельникам, не позовет на встречу с шантажистом! - перебил Завьялов. - Или они на нервах грохнут Зою?!"

   "У нас нет выбора, Борис, - голос генерала звучал мрачно, но непреклонно. - Будем слушать под окнами, как только жизни Зои начнет что-то угрожать, предпримем меры".

   "Какие?! Что мы сделаем?! Квартира на первом этаже, окна могут быть зарешечены, мы внутрь не попадем!"

   "Позвоним в дверь, - жестко выговорил контрразведчик. - Когда за дверью непонятный посетитель, убивать сложнее".

   "А если они вначале Зою зарежут, а потом к двери подойдут?!"

   "Бросим на кухню гранату, - буднично ответил дедушка. - Надеюсь, Зою держат в комнате или ванной. Граната отвлечет внимание, резать, как-то неспособно станет..."

   Завьялов обхватил голову руками!

   Кошмар, кошмарный дикий сон! Все это происходит не с ним!!!

   "Хватит лапать мою голову!"

   "Лев Константиныч! У тебя, что - взаправду граната есть?!"

   "Я, Боря, на минуточку, полгода белорусским партизаном был. Гранату тебе изобрету из зубного порошка и одеколона. Ты лучше дальше слушай..."

   Жюли страдала. Жюли поносила.

   Крошечное собачье тельце, извергая кильку, содрогалось под смородиновым кустом.

   Супруг Капустин, в панике, носился от куста до дома - переносил туда-сюда жену. Жена отказывалась вылизываться под хвостом (синяя плюшевая юбочка, застиранная лично генералом, сушилась на включенном радиаторе вместе с кофточкой), Иннокентий отмывал четвероногую супругу в тазике.

   Завьялову казалось, этот жуткий день так и не закончится: в довесок к полноценному кошмару прибавлялся элемент полноценной "черной" комедии.

   - Вызывайте врача! - носился с женой на руках перепуганный стилист. - Немедленно вызывайте...

   - Ветеринара?!?!

   - Да хоть какого!! Жюли - умрет!!

   Дабы, обожравшаяся кильки собачонка не скончалась назавтра от воспаления легких, Константиныч пожертвовал шерстяным свитером. Отрезал рукав, проковырял в нем четыре дырочки для лапок, на Жюли надел...

   Позже, по тому же случаю, отрезался и второй рукав. Но, к счастью, обошлось без ветеринарии.

   Жюли-Жози напоили разведенной марганцовкой. Понянчили. Спать уложили.

   Константинович скомандовал "отбой!". "Всем по кроватям, завтра день тяжелый!"

   Не тут-то было.

   Как только Завьялов сел на большую генеральскую кровать на втором этаже, носок начал снимать, в дверь спальни поскреблись:

   - Можно к вам, Борис Михайлович?

   - Ну, - хмуро откликнулся Завянь. И заставил глаза оторваться от лежащей на прикроватной тумбочке, початой пачки "Беломора". Генерал, видать, закуривал, едва утром глаза продирал. Очнувшись сегодня в чужой ванной комнате - сразу же потребовал привычной дозы никотина. Едва с ума не свел.

   Окаянная привычка. Бороться будет сложно.

   - Борис Михайлович..., - в полутемную спальню, под слабый свет ночника, просочилось родное тело. - Нам надо поговорить.

   То, что безупречный муж Капустин оставил, чуть было не скончавшуюся от диареи жену одну, показало - пришел за чем-то важным. Борис вздохнул, обратно натянул носок:

   - Валяй, Кешастый. В чем проблема?

   Родное тело-Кеша прошлось перед кроватью. Пальцы тискало, смущенно пыхтело, не решаясь о чем-то заговорить.

   - Кеш. Спать пора, - напомнил Боря. - Что ты хочешь обсудить?

   - Видите ли, Борис Михайлович, какое дело, - осторожно приступил интеллектуальный путешественник, - Я очень хотел бы вас попросить..., не могли бы вы...

   - Короче!

   - Не делайте из меня болвана в глазах жены! - выпалив, остановился перед Завьяловым стилист.

   - То есть? - нахмурился Борис.

   - Прошу вас. Не делайте из меня слабака и простофилю. Не обзывайтесь.

   - Ну, предположим, я, вроде бы уже и так...