Циклон «Блондинка»

— Серьезно?! — раскрасневшись, воскликнул Холлер. — Боже, как я счастлив это услышать! А вот лорду Баннистеру никак не угодишь, вечно он придирается по пустякам. Недавно разнес меня в пух и прах, утверждая, что сонная болезнь и малярия — вещи разные. Но ведь, в конце концов, я не врач, чтобы знать тему вплоть до тонкостей. Главное, что статья в воскресном приложении обсуждалась публикой несколько дней и в результате основано Общество ремесленников по борьбе с сонной болезнью, вице-президентом которого назначен я! Его лордство избрали почетным президентом и постановили отправить в Индию большую партию будильников для людей, страдающих сонной болезнью. Тут важен конкретный результат. Благодаря моим статьям общественность организованно выступает против сонной болезни, а господин профессор возмущается, что я, видите ли, не прав, когда описываю случай с неким адвокатом на Бермудах, страдающим сонной болезнью: тот уснул во время венчания, а проснулся в день своей золотой свадьбы. Но я ведь, в конце концов, не врач, чтобы входить в детали.

— Генри, пожалуй, излишне строг в научных вопросах.

— Вероятно, это наследственная черта.

— О да! Семья Баннистер вообще отличается консервативностью.

— Семья Баннистер? Но ведь Баннистер только один!

— Я имею в виду… поскольку у Генри нет ни сестер ни братьев…

Холлер искренне удивился.

— Насколько мне известно, у него несколько братьев.

Что он хочет этим сказать? То Баннистер всего лишь один, то их теперь уже несколько… Как бы не попасть впросак!

— Я вижу, господин редактор, — дерзко сказала Эвелин, — вы не слишком сведущи в наших семейных делах.

— Это я-то не сведущ?! Да я — ходячая энциклопедия родословных всех английских дворянских фамилий! Возьмем, к примеру, род Баннистеров. Дед вашего досточтимого супруга получил от его величества титул лорда за храбрость, проявленную при классификации теплокровных млекопитающих третичного периода. Он стал первым в роду Баннистером. (Титул лорда и сопутствующая ему фамилия Баннистер всегда переходят к старшему сыну.) Вторым лордом Баннистером был дядя вашего супруга, поскольку матушка сэра Генри — старшая в семье, — будучи особой женского пола, не могла унаследовать титул и фамилию Баннистер. Сэр Дэлинг, второй в роду Баннистер, всеми уважаемый фабрикант макарон, скончался восемь лет назад, и так как детей у него не было, то титул и фамилию унаследовал после него ваш уважаемый супруг. Как видите, миледи, я вполне сведущ в вопросах британской генеалогии. Теперь, если Всевышнему будет угодно благословить ваш союз младенцем… Любопытное совпадение: утром господин профессор поперхнулся во время беседы со мной, а сейчас вы, миледи… Пусть просохнет, не беспокойтесь — пятна не останется.

Эвелин с большим трудом удалось прокашляться.

— Да, вы действительно досконально изучили родословную нашей семьи.

— Знаете, миледи, что меня поражает в вашей английской традиции наследования? Появляется на свет божий человек с самым заурядным именем, и достаточно небольшого везения — скажем, смерти бездетного дальнего родственника, — чтобы простой британский ученый стал обладателем не только высокого титула, но и сопутствующей ему звучной фамилии.

— Однако пора расплачиваться, мистер Холлер. Меня ждут кое-какие дела, и надеюсь, они увенчаются успехом.

— Не могу ли я вам помочь? Марокко я знаю как свои пять пальцев, поскольку наведываюсь сюда по нескольку раз в год — собираю материалы для серии статей о кошмарах Африки.

— Мне необходимо разыскать одного больного легионера. Он был близким другом моего кузена, и я обещала в Лондоне родственникам выяснить его судьбу.

— Тогда, леди Баннистер, считайте, вам повезло, что я здесь. Во всем, что касается легионеров, власти не слишком-то словоохотливы. Да ведь и то правда: никогда нельзя знать, с какой целью их разыскивают. Но я умею разговаривать с колониальными чиновниками. Гарсон, счет!

7

И снова на такси — в Гелиз. Но на сей раз Эвелин была не одна. Вскоре они вышли из машины у форта.

Холлер чувствовал себя в своей стихии. Разругался с часовым у ворот, который не хотел впускать посторонних под тем предлогом, что приемные часы уже кончились. Наконец на шум выглянул какой-то полковник и, после краткого обмена репликами, провел их внутрь форта.

Пока посетители добирались до служебного кабинета на втором этаже, газетчик успел завязать дружбу с четырьмя офицерами высокого ранга и привел в движение всю полковую канцелярию. Там — десять франков, тут — дружелюбная улыбка, в одном месте — напористость, в другом — доверительная светская беседа. Подобрав к каждому особый ключик, редактор Холлер приступом взял грозную крепость Гелиз.

В полдень визитеры уже знали, что легионер Мюнстер, выздоравливающий после тяжелого ранения, находится на излечении в военном санатории в оазисе Марбук, совсем близко, всего в двух днях караванного пути.

— Вечно буду признательна вам, мистер Холлер!

Холлер расплылся в счастливой улыбке, однако не преминул заметить небрежным тоном: