Цикл Тьмы

Он был вежлив, воспитан, никогда не повышал голоса, всегда следовал расписанию, верил, что если ложиться спать до одиннадцати, то можно прожить до ста лет, и если бы Настя стала жить с ним под одной крышей, то сошла бы с ума от скуки. И все-таки, он не был плохим, и она понимала, что предала его (изменила) и причинит боль, когда все ему расскажет. Расскажу, когда приеду в город, не по телефону же нам расставаться,– пришла спасительная мысль, что можно отсрочить неизбежное, и девушка заснула.

13

Максим запер дверь своего кабинета и спустился в холл. Охранник сидел за стойкой и разгадывал кроссворд. Услышав шаги босса он поднял голову.

– Максим Анатольевич! Что-то Вы сегодня заработались, уже половина второго.

– Надо закончить с бумагами, перед отъездом. – он терпеливо ждал пока охранник откроет замок на двери.

– Это конечно, понимаю, – сказал он так, словно они работали в соседних кабинетах.

Он наконец открыл дверь и отошел в сторону.

– До свидания, Максим Анатольевич!

– До свидания. – босс быстро вышел наружу, сильно толкнув дверь. Предвкушение охоты всегда делало его раздраженным.

Он подошел к одиноко стоящему на обочине белому «Лэнд Крузеру», щелкнул брелком, отперевя, и сел за руль. Максим завел двигатель, закурил сигарету и приоткрыл окно, наслаждаясь ночной тишиной. Луну затянуло темными тучами, порывисто дул прохладный ветер. Через пару месяцев начнется осень, опять чертова слякоть и затяжные дожди,– подумал он, выдыхая облако ароматного дыма.

Резкий кашель над ухом, заставил его вздрогнуть. Сигарета выскользнула из пальцев и упала на асфальт, брызнув снопом искр. Максим повернул голову и увидел перед собой типичного бездомного: потрепанное грязное пальто (сейчас же середина лета, черт возьми), черная футболка, драповые серые штаны и замызганные ботинки; всклоченные лоснящиеся волосы, борода, помятое лицо и заискивающий взгляд, как у бродячей собаки, которую часто пинают. Воняло от него так, что у Максима запершило в горле.

– Извиняюсь, что помешал, подайте, пожалуйста, сколько не жалко, – хриплым голосом сказал он, обдав Максима жутким перегаром сивухи.

– Иди отсюда, пока меня не стошнило от твоей вони, – сказал адвокат, закрывая окно.

Бездомный развернулся, медленно уходя от машины, и Максим услышал его бормотание: жмот поганый, чтоб ты черной икрой подавился…

Максим резко открыл дверь и выскочил из машины – перед глазами повисла красная пелена ярости. Он двумя шагами догнал бездомного, развернул его за плечо и изо всех сил ударил его в живот. Пшшш,– бомж сложился пополам, оседая на землю; недоумение и испуг на его лице сменило выражение неподдельной боли. Максим яростно бил его ногами: беспорядочно, не целясь, не думая ни о чем. Бомж лежал на земле не двигаясь, прекратились даже его жалобные стоны; при каждом ударе нога словно погружалась в бесформенный кусок мяса.

Издалека донеслись выкрики пьяных подростков. Максим пришел в себя. Он тяжело дышал, сбив дыхание, воротник рубашки растрепался, по лбу градом катился пот. Бездомный лежал перед ним, не подавая признаков жизни. Адвокат обеспокоено огляделся, но никого не увидел: темные окна жилых домов (в некоторых горел свет, но никаких силуэтов у окна не было), пустынные улицы (кроме пьяной компании где-то во дворах), никаких прохожих или машин.

Никаких свидетелей.

Максим брезгливо приложил пальцы к артерии на шее бездомного – пульса не было. Неопределенно хмыкнув, он поспешно вернулся в джип и поехал домой.

Что на меня нашло? - пульсировала мысль в мозгу. Он чувствовал сильную головную боль. Я едва не потерял все нажитое непосильным трудом: свою фирму, репутацию, семью, будущее, из-за какого-то бомжа.

Он закурил и выдвинул из панели пепельницу, из-за этого он не заметил запрещающий сигнал светофора и пересек перекресток на красный. Надеюсь тут нет камер, – мрачно подумал он и руки, лежавшие на руле, снова задрожали, – камеры. Он же сам настоял на том, чтобы установили камеры над входом в «Щит». Они ведь засняли весь процесс избиения бездомного до смерти. Статья 111, часть 4 – до пятнадцати лет, – вспыхнули яркие буквы перед глазами; но это будет не просто срок, он потеряет ВСЕ.

Максим резко развернул авто, не смотря по зеркалам, и поехал обратно. Скучающая старушка у окна, страдающая бессонницей, с осуждением посмотрела на громоздкую, с тонированными стеклами, машину и пробурчала что-то про капиталистов проклятых.