Цикл "Молокин" 1-3

- Я знаю, о чем вы думаете, приятель, - сказал он тихо. - Но вы должны вспомнить и о том, что пережил этот народ. Между ними и их врагами небольшая разница: чуть больше начитанности и чуть более гуманная философия жизни. Но по сути, и те и другие - одинаковые животные… как, впрочем, и большинство людей, когда нас вынуждают… Для них женщины и дети кочевников так же опасны, как и мужчины. Не из-за того, что они могут сделать, а из-за того, кого они представляют. Понимаете?

Этан сидел неподвижно, будто окаменевший. Он поднял глаза.

- Нет.

Септембер что-то буркнул и ушел. До конца своих дней Этан не забудет донесшегося издали душераздирающего вопля.

Зажатая между беспощадными врагами с одной стороны и всепожирающим огнем с другой, когда-то гордая, непобедимая Орда Смерти бросала шлемы, оружие и доспехи и в беспорядке бежала к своим горящим жилищам. Септембер пытался привлечь внимание Гуннара. Наконец рыцарь успокоился настолько, что мог его выслушать.

- Твой тейн-Анст хорошо справился со своей работой, правда? Хватит ли у нас здравого смысла, чтобы правильно организовать преследование? Да, они испуганы и многие из них безоружны, но им терять нечего. К тому же ужас удваивает силы. Это может усложнить преследование.

- Тейн-Анст хороший солдат, - сказал Гуннар задумчиво. - Он позаботится о том, чтобы его армия действовала слаженно.

Этан встал и посмотрел на отступающую толпу кочевников.

- Этот тейн-Анст взял с собой только шестьсот воинов, Сква. Разве этих не гораздо больше?

- Никогда никакая толпа не превзойдет группу организованных, дисциплинированных солдат, Этан. Запомните это.

Этан повернулся и снова посмотрел на гавань. Лед был завален грудами извивающихся, бесформенных меховых фигур, погруженных в небольшое озерцо быстро замерзающей крови. Гуннар поднялся к Этану. Рыцарь вздрагивал, и Этан подумал, что увидел на его лице отражение того, о чем говорил Септембер.

- Ландграф наблюдает из своих комнат, - сказал рыцарь слегка нетвердым голосом. - Я иду отдать ему официальный рапорт о его войсках… и напомнить ему о том, что он обещал вам, мои друзья. Вы пойдете со мной?

- Нет, это твой час, Гуннар, - сказал Септембер.

Рыцарь обнял по очереди их обоих, потом бегом бросился в замок. Септембер подошел к краю парапета и выглянул в гавань. Сражение выродилось в ту ужасающую резню, от которой кровь стынет в жилах: софолдские солдаты и ополченцы осматривали каждый труп, методично приканчивая оставшихся в живых.

- Конечно, вряд ли это так уж нравственно, - начал Септембер, - но к лучшему или к худшему, познакомив их с порохом, мы вложили мощное оружие в руки этих воинственных людей. И знаете, что? - он повернулся и взглянул на Этана. - Как бы я ни старался, я не могу убедить себя, что мы оказали им плохую услугу.

- Плоха она или хороша, - сухо отозвался Этан, прикладывая руку к порезанной щеке, - но это первый им подарок от человечества, не так ли?

В замке тем же вечером был устроен бал. Помимо празднования победы он призван был смягчить горечь от сознания того, что многие замечательные софолдские юноши отправились в Теплые Земли в этот день. К великому прискорбию, смелый и разумный тейн-Анст был среди них, сраженный в тот момент, когда гнался со своим отрядом за одним из плотов.

По крайней мере, три четверти дикарского флота было сожжено или захвачено вместе с оружием, доспехами и сокровищами. На тех кораблях, которым удалось спастись, пассажиров было немного.

Ко всеобщему крайнему разочарованию, Саганак оказался среди счастливых беглецов.

Власть Бича, однако, была навеки сломлена. Из полубога Смерть превратился в обыкновенного надоедливого пирата, чью силу развеяли по ветру.

Чтобы хоть как-то скрасить впечатление от его бегства, за обеденным столом на всеобщее обозрение выставили голову Олокса-Мясника на изукрашенной драгоценностями пике. Ее окружала свита из черепов воинов-собратьев.

Кучка людей сидела на почетном месте рядом с самим ландграфом. Но они видели слишком много крови, чтобы веселиться вместе со всеми.

Только Септембер, сидящий рядом с ним, казался способным с искренним удовольствием разделять всеобщее настроение.

Этан с любопытством уставился через стол на Геллеспонта дю Кане. Один из богатейших людей Вселенной. Выражение на его лице было так же спокойно, как и на “Антаресе”, в день неудачного похищения. И на его аппетит, казалось, ничего не повлияло. Он разделывался с изящно порезанным куском жаркого с такой же аккуратностью, как и в лучших земных ресторанах.

Этан почувствовал потребность вмазать кулаком в это механическое лицо. На какое-то мгновение он даже засомневался: уж не подменили ли дю Кане роботом? Что если настоящий дна Кане в это время находится совсем в другом месте? Это многое бы объяснило в его странностях.

Но нет. Дю Кане, конечно, был похож на робота, но он им не был. Как и его дочь. Он был милым, немного не в своем уме, маразматическим стариком, с несколькими сотнями миллионов и дочерью - такой же хладнокровной и невозмутимой, как и он сам.