Цикл «Миллениум». Книги 1-5

Но подобные «сенсации» – плохой материал для науки, журналист Микаэль Блумквист понимал это, как никто другой. Намеренно выпячивая моменты сходства, пресса оставляла в тени множество других пар, менее показательных, но, возможно, именно в силу своей ординарности лучше свидетельствующих об истине.

При всем при этом он не мог не осознавать, что исследования, о которых писала фон Кантерборг, знаменуют собой поворот в эпидемиологической науке. Так или иначе, Хильда сместила акцент в сторону генетических факторов и скрытой игры, которую они ведут с факторами окружающей среды. В семидесятые годы считалось, что личность формирует прежде всего ее социальное окружение. Многие ученые, подпав под влияние ведущих идеологических парадигм эпохи, утверждали, что любое, пусть даже совершенно случайное событие может оказать роковое влияние на формирующуюся личность.

Это был уже чистой воды механицизм. Иные теоретики считали возможным искусственное создание среды, формирующей человека с заведомо заданными свойствами. И это вскружило не одну горячую голову. Собственно, исследования пар близнецов начались уже в то время, в том числе и те, которые Хильда фон Кантерборг уклончиво называла «не в меру радикальными».

Микаэль Блумквист не преминул уцепиться и за этот ее тезис. Собственно, он и сам толком не понимал, что ищет. Просто комбинировал в поисковых программах слова «близнецы», «пары» и «не в меру радикальные». Таким образом всплыло имя Роджера Стаффорда – американского психоаналитика и психиатра, профессора Йельского университета. Стаффорд был само очарование. Одно время он даже сотрудничал с Анной, дочерью Зигмунда Фрейда. Но на фотографиях в Интернете Микаэль обнаружил его и в компании других знаменитостей – например, Джейн Фонды, Генри Киссинджера и Джеральда Форда. Стаффорд вращался в кругах видных политиков и миллионеров и выглядел как кинозвезда.

При этом слава его носила самый двусмысленный характер. Как следовало из материалов газеты «Вашингтон пост» за сентябрь 1989 года, в конце шестидесятых годов у Стаффорда завязались довольно близкие отношения с директрисами пяти агентств по усыновлению в Нью-Йорке и Бостоне. Три из женщин имели психологическое образование; две из них, похоже, даже состояли с ним в любовной связи. Не исключено, что таким образом пройдоха выманивал у них деньги. Хотя, с другой стороны, это вряд ли было ему необходимо. Уже в то время Стаффорд имел вес в научных кругах; многие из его трудов пополнили фонды справочных библиотек тех же агентств по усыновлению.

В одной из своих книг, под названием «Эгоистичные дети», Стаффорд утверждал, что воспитание однояйцевых близнецов порознь идет на пользу каждому из них, поскольку способствует формированию более независимой и самостоятельной личности. И этот совершенно необоснованный тезис снискал признание среди психотерапевтов и попечителей детских учреждений Восточного побережья и широко применялся на практике.

Согласно заключенному со Стаффордом соглашению, женщины должны были ставить его в известность о всех подлежащих усыновению близнецах. Приемные семьи для них Стаффорд подбирал лично. Таким образом было «пристроено» в общей сложности сорок шесть детей, из которых двадцать восемь были однояйцевыми близнецами и восемнадцать «двойняшками». О том, что у их новых подопечных имеются братья и сестры, приемным родителям не сообщалось. Зато их обязали ежегодно предоставлять детей для обследований Стаффорду и его компании. Это делалось якобы ради их же пользы.

Приемные семьи отбирались со всей тщательностью. В документах каждый выбор обосновывался самыми благими намерениями, однако между строк читались совершенно другие интересы. Одну из директрис, Риту Бернард, удивляло, что приемные родители, которых отыскивал Стаффорд, принадлежали не только к самым разным социальным слоям, но и заметно отличались уровнем образования, религиозными убеждениями, личностными характеристиками. «Не похоже, чтобы это делалось в интересах детей, – писала она. – Такой разброс свидетельствует скорее о некоем эксперименте».

Отрицать последнее было бессмысленно, но Стаффорд и не делал этого. Он увидел в близнецах превосходный материал для своих исследований и утверждал, обороняясь от своих обвинителей, что его работа «станет незаменимым научным ресурсом». При этом интересы сирот также не были забыты. «Из соображений конфиденциальности» Стаффорд запретил предавать результаты эксперимента широкой огласке вплоть до 2078 года и до поры передал их в Йельский центр изучения детства. Якобы из нежелания играть чужими жизнями.