Цикл «Миллениум». Книги 1-5

Часы показывали половину восьмого. Малин все еще нежилась в двуспальной кровати, а над Риддарфьёрденом уже занимался солнечный день. На сегодня была назначена лекция Лео Маннхеймера в Музее фотографии, которую они с Малин собирались посетить. Но перед этим Микаэль должен был попытаться навести справки о Лео Маннхеймере. Выходной – не самое подходящее для этого время, почти все инстанции закрыты. Ко всему прочему Микаэль был вынужден признать, что после вчерашнего разговора с Малин он совершенно утратил симпатию к своему герою. Последнее, впрочем, не имело к делу никакого значения. Блумквист и не думал отступать. Первым делом следовало взять в государственном архиве церковно-приходскую книгу с записью о рождении Лео. Если Микаэлю откажут, у него будут основания для подозрений. Хотя совсем не обязательно. Церковно-приходские книги засекречивают по разным причинам. Микаэль должен идти дальше и сделать запрос на персональное досье Лео и его родителей. В персональных досье – которые засекречивают лишь в редких случаях – обычно имеются сведения о перемене места жительства. Если на момент рождения Лео он и Вивека с Херманом были приписаны к разным приходам, есть основания полагать, что они не являются его биологическими родителями. Прежде всего Микаэль имел в виду Вестерледский приход в Нокебю.

Он написал запросы в государственный архив, однако внезапно вспомнил, что не может отправить их под своим именем. Оно как красная тряпка – чиновники сразу же заподозрят неладное. Далее пойдут слухи – Микаэль Блумквист не берется за расследование просто так. Огласка нужна ему в последнюю очередь, особенно если дело Лео Маннхеймера действительно окажется щекотливым. Микаэль решил позвонить в архив завтра утром и воспользоваться своим правом на анонимность. Хотя у Блумквиста оставалась еще одна лазейка – Хольгер Пальмгрен. Сумел же он, в конце концов, добраться до Флудберги. В любом случае стоит позвонить старику и осведомиться о его здоровье. Микаэль достал мобильник и взглянул на часы: не рановато? Нет, Пальмгрен встает на рассвете и день недели не имеет для него никакого значения. Он набрал номер Хольгера, но тот оказался недоступен. Попытка дозвониться на стационарный телефон также успехом не увенчалась. Микаэль снова взял мобильник, когда услышал за спиной шаги босых женских ног и, расплывшись в улыбке, обернулся.

* * *

Хольгера Пальмгрена совсем не удивило, что его мобильник не работает. Что у него вообще работало? Промучившись несколько часов болями в ногах и спине, Хольгер чувствовал себя самым жалким существом на свете. В конце концов, что с ним происходит? Он уже понял, что вчерашний разговор – ошибка. Стейнберг – обыкновенный отморозок, в каких бы там комиссиях он ни состоял. В пользу этого говорит уже одно его решение о помещении Лисбет в приемную семью вопреки воле ее матери, не говоря уже о ней самой. Боже ты мой, как же можно быть таким дураком! Пальмгрену нужно было срочно дозвониться до Лисбет. Но как это сделать без мобильника? Стационарный телефон Хольгер давно отключил – уж слишком часто досаждали ему звонками продавцы разного рода услуг. Он, поди, и разъем из гнезда вынул…

Так и есть. Хольгер повернулся, превозмогая боль, перегнулся через край кровати и вставил разъем в гнездо. Потом упал на постель, полежал несколько минут, тяжело дыша, и только после этого нашел в себе силы поднять телефон на ночной столик. Хольгер поднес к уху трубку. Гудки есть, а это уже кое-что. Хольгер позвонил в телефонное агентство и попросил соединить его с администрацией женской колонии во Флудберге.

Пальмгрен не ожидал, что там очень обрадуются его звонку, и все-таки неприветливость в голосе женщины сразу смутила его.

– Меня зовут Хольгер Пальмгрен, – представился он. – Я адвокат и хотел бы поговорить с сотрудниками отдела охраны. Дело срочное и крайне важное.

– Вам придется подождать, – холодно отозвалась женщина.

– Я же сказал: дело не терпит отлагательств.

Тем не менее ждать все-таки пришлось. После бесконечных звонков и переключений его соединили с сотрудницей отдела безопасности Харриет Линдфорс. Хольгер вздрогнул, услышав в трубке ее строгий голос, но в следующий момент собрался и тоном, не терпящим возражений, заявил, что ему срочно нужно переговорить с Лисбет Саландер. Пару минут в трубке было тихо, а потом снова заговорила Линдфорс:

– Только не сейчас.

– А что произошло? – поинтересовался Хольберг.

– Вы работаете с ее адвокатом? – в свою очередь спросила она.

– Как вам сказать, – вздохнул Хольгер. – И да, и нет.

– Это не ответ.

– Официально я этим не занимаюсь.

– В таком случае сейчас ничего не получится, – отрезала Линдфорс и повесила трубку.

Пальмгрен был вне себя. Потом гнев сменился беспокойством, и он долго лежал в постели, постукивая пальцами здоровой руки по одеялу и представляя себе картины одна кошмарнее другой. И во всем был виноват он, с самого начала. Тем не менее Хольгер попытался взять себя в руки. Ни к чему понапрасну распалять воображение. Ну почему он так беспомощен…