Цикл «Миллениум». Книги 1-5

На это КоГе Матсон ответил, что, разумеется, все понимает, поскольку «человек серьезный». Далее рассказал, что проснулся до нелепого рано, лежал и слушал «тишину и спокойствие». Но непосредственно перед половиной пятого он услышал нечто такое, что незамедлительно определил как выстрел из пистолета. Тогда он поспешно оделся и вышел на террасу, с которой видны пляж, гора и парковка, где они сейчас стоят.

— И что вы увидели?

— Ничего. Стояла зловещая тишина. Потом воздух взорвался. Послышались такие звуки, будто началась война.

— Вы слышали стрельбу?

— Громыхало с горы на другой стороне залива, и я пораженно уставился туда, и тогда… я сказал, что я орнитолог?

— Нет.

— Понимаете, это натренировало мне зрение. У меня прямо-таки соколиные глаза. Я привык фиксировать детали на дальнем расстоянии, поэтому обратил внимание на маленькую точку на уступе скалы там, наверху, видите его? Уступ как бы вдается в гору, точно карман.

Соня посмотрела вверх по склону и кивнула.

— Поначалу я никак не мог сообразить, что это, — продолжал КоГе Матсон. — Но потом понял, что это ребенок, мальчик, как мне думается. Он сидел там наверху и трясся — по крайней мере, я представлял себе это так, — и вдруг… Господи, я этого никогда не забуду.

— Чего?

— Сверху кто-то выскочил, молодая женщина… она бросилась прямо вперед и приземлилась на горный уступ с такой страшной силой, что чуть не свалилась вниз; а потом они сидели там вместе, она и мальчик, и просто ждали, ждали неизбежного, а затем…

— Да?

— Появились двое мужчин с автоматами в руках, и всё стреляли и стреляли, и, сами понимаете, я бросился на пол — испугался, что в меня попадут. Но я все-таки не мог удержаться от того, чтобы посматривать туда. Знаете, с моей стороны мальчика и женщину было видно прекрасно. Но от мужчин наверху они были скрыты — по крайней мере, пока. Однако я понимал, что это лишь вопрос времени, их наверняка обнаружат, а деваться им некуда. Стоит им покинуть уступ, как мужчины увидят их и убьют. Ситуация казалась безнадежной.

— Тем не менее мы не нашли там ни мальчика, ни женщины, — сказала Соня.

— Именно что! Мужчины подходили все ближе, и под конец на уступе, наверное, даже слышалось их дыхание. Они стояли так близко, что им достаточно было наклониться вперед, чтобы увидеть женщину с ребенком. Но тут…

— Да?

— Вы не поверите! Тот парень из оперативной группы мне явно не поверил…

— Лучше рассказывайте, а достоверность мы обсудим потом.

— Когда мужчины остановились, чтобы прислушаться, или просто заподозрив, что их цель поблизости, в этот самый миг женщина рывком поднялась и застрелила их. Пиф, паф! Затем подскочила и сбросила их оружие с горы. Действовала она безумно круто, как в боевике, а потом побежала, или, вернее, помчалась вместе с мальчиком, перекатываясь и падая, к стоявшей на парковке машине «БМВ». Перед тем, как они залезли в машину, я заметил, что женщина что-то держала в руке, сумку или компьютер.

— Значит, они уехали на «БМВ»?

— С дикой скоростью. Куда, я не знаю.

— Хорошо.

— Но это еще не конец.

— Что вы имеете в виду?

— Там стояла еще одна машина, думаю, «Лендровер», высокая машина, черная, новой модели.

— Что произошло с ней?

— Я о ней, честно говоря, не думал; а потом, я был полностью занят тем, что звонил в колл-центр. Но когда я как раз собирался положить трубку, увидел, что вон с той деревянной лестницы спускаются два человека, высокий худой мужчина и женщина, и хорошо рассмотреть их я, конечно, не сумел. Они были слишком далеко. Тем не менее две вещи об этой женщине я сказать могу.

— Что именно?

— Она была прямо как королева, и очень злая.

— Как королева — в смысле, красивая?

— Во всяком случае, эффектная, яркая. Это было видно издалека. А еще она была в ярости. Перед тем, как сесть в «Лендровер», она влепила мужчине пощечину, и, что самое странное, парень почти не отреагировал. Он просто кивнул, будто считал, что заслужил. Потом они уехали. За рулем сидел мужчина.

Соня Мудиг все записала и поняла, что должна как можно скорее объявить «БМВ» и «Лендровер» в общегосударственный розыск.

Габриэлла Гране пила капучино на кухне у себя дома, на Виллагатан, и чувствовала себя все-таки довольно собранной. Но, вероятно, она просто пребывала в шоке.

Хелена Крафт вызвала ее для разговора к себе в кабинет к восьми утра. Габриэлла догадывалась, что ее не просто выгонят. Будут еще правовые последствия, и тем самым она практически лишится возможности найти другую работу. Ее карьера закончится в возрасте тридцати трех лет.

Однако это было далеко не самое худшее. Габриэлла знала, что пренебрегла буквой закона и сознательно пошла на риск. Но поступила она так, поскольку думала, что это лучший способ защитить сына Франса Бальдера. А теперь, после яростной стрельбы у нее на даче, никто, похоже, не знал, где находится мальчик. Возможно, он тяжело ранен или мертв. Душа Габриэллы разрывалась на части от чувства вины — сперва отец, потом сын…