Цикл «Миллениум». Книги 1-5

Дэн молчал. Он понимал, что должен броситься брату на шею, сказать, что не находит слов, что это неслыханная щедрость и великодушие… Но он молчал и сам не знал почему. Он чувствовал себя обидчивым и мелочным. Вскоре Дэн понял, что великодушный жест брата был по-своему агрессивен. «Положительная агрессия», так называют это психологи. Деньги являли собой оружие сокрушительного превосходства, которое должно было окончательно уничтожить Дэна, стереть его в порошок. Он рассыпался в благодарностях, но под конец добавил, глядя Лео в глаза:

– Я не могу это принять.

Лицо брата выразило крайнюю степень изумления.

– Но почему?

– Потому что… так не делается. Есть вещи, которые нельзя поправить деньгами.

– Но я не собираюсь ничего поправлять. Я всего лишь отдаю то, что принадлежит тебе по праву. И меня совсем не интересуют эти чертовы деньги.

– А что тебя интересует?

Дэн словно сошел с ума. На мгновение он осознал всю абсурдность ситуации. Ему дарят несколько десятков миллионов, которые в корне изменят его жизнь, а он обижается. Возможно, все дело во вчерашней ссоре и в том, что Дэн слишком мало спал. И потом, он всегда чувствовал себя ущемленным, так или иначе. Он соображал, пытаясь докопаться до истины, и одновременно возмущался, кричал, размахивая перед лицом Лео руками:

– Ты… ты ничего не понимаешь! Так не обращаются с человеком, который всю жизнь прожил на обочине. Поздно, Лео, слишком поздно!

– Но почему? – недоумевал брат. – Что мешает нам начать все сначала?

– Поздно, – повторял Дэн.

– Ну, хватит, – теперь Лео тоже начинал злиться. – Ты несправедлив.

– Я чувствую, что меня покупают, понимаешь? Покупают!

Дэн и сам понимал, что перегибает палку. Особенно его смущало, что в голосе Лео не слышалось ответной злобы, только тихое отчаяние и грусть.

– Я знаю, – кивнул Лео.

– Что ты знаешь?

– Что они сломали тебе жизнь. И не одному тебе… Я… я ненавижу их за это. Тем не менее мы нашли друг друга, и это самое главное, разве не так?

– Так, Лео, и я… я благодарен тебе за все, пойми, но…

Дэн запнулся на полуслове. Ему было стыдно. Он был готов извиниться в очередной раз, сказать, что он идиот или что-нибудь в этом роде. По крайней мере, именно так он вспоминал эти минуты впоследствии. Братья снова стояли на грани примирения, но так и не успели сказать друг другу самого главного, потому что на лестнице послышались шаги, которые вскоре смолкли. На часах не было и двенадцати. До прихода Ракель оставалось больше часа, и Лео еще не начинал накрывать на стол.

– Прячься, – шепнул он Дэну и убрал злосчастный документ с глаз подальше.

Тот прошел в спальню и запер дверь.

* * *

От Лео Маннхеймера всегда были одни неприятности. И не только из-за того, что им пришлось сделать с Карлом Сегером.

В последнее время он стал вести себя странно. Поначалу Ракель списывала это на переживания по поводу разрыва с Мадлен Бард. Эта утрата сделала Лео подозрительным. Поэтому Ракель удивилась, когда он пригласил ее к себе домой. Она знала о нем все. В том числе и то, что, подобно другим молодым холостякам, Лео не особенно охотно устраивает обеды у себя дома, в особенности с теми, с кем не слишком комфортно себя чувствует. Поэтому она решила объявиться раньше. Предложить ему помощь на кухне, а заодно выведать, в чем дело. Неужели он что-нибудь пронюхал?

Снаружи шел снег. Ракель поднималась к последнему лестничному пролету с потолком, выкрашенным под цвет летнего неба, когда услышала доносящиеся из-за двери возбужденные голоса. Два мужских голоса, так похожие друг на друга, что Ракель вздрогнула. Она поняла, что все оказалось хуже, чем она думала, и даже растерялась на мгновение. Ракель знала, что у Лео прекрасный слух, поэтому нисколько не удивилась тому, что в следующую секунду голоса стихли. Она набрала номер Беньямина и стала писать сообщение:

«Я у Лео на Флорагатан. Мне нужна твоя помощь. – Потом подумала и добавила: – Прихвати с собой мою медицинскую сумку. Полный комплект».

Она выпрямила спину и постучалась в дверь, приготовившись изобразить на лице самую теплую рождественскую улыбку. Но это оказалось лишним. Лео тут же появился на пороге и – как это было заведено с самого начала – поцеловал ее в обе щеки и помог снять пальто. Разумеется, не было и намека на то, что она заявилась на час раньше положенного. Для этого он был слишком хорошо воспитан.

– Ты, как всегда, сама элегантность, Ракель. Как встретила Рождество?

– Прекрасно.

Лео играл превосходно. Ей потребовалось напрячься, чтобы заметить в его лице признаки беспокойства. Возможно, в другой раз ему и удалось бы обмануть ее, но только не сегодня. Сегодня Ракель глядела в оба, и он, как видно, это понял. Только что она слышала голоса, а теперь он был в квартире один. Кроме того, на диване лежала гитара… Гитара!

– Как Вивека? – спросила Ракель.

– Боюсь, ей осталось недолго, – вздохнул Лео.

– Бедняжка…

– Это ужасно.

«Давай, давай, – мысленно обратилась она к нему. – Кому, как не тебе, радоваться, что старая сорока наконец отбросит коньки».

– Когда уходят оба родителя, остаешься на свете один…