Цикл «Историк». Рассказ IV. Под ударами мрака

– Недоделанный… Мою память не полностью загрузили…

– Я так и понял. Отлично, один – без контроля остался, другой – без знаний. Но это исправимо. Я порядок установлю.

Олаф не выносит, когда с ним в таком тоне… Но я сдержал его, и он только вздернул плечами…

– Я здесь порядок устанавливаю.

– Ты – рядовой боец, я – ротный командир.

– Теперь мы все – вольные охотники. И все здесь – мои охотники.

– Так было раньше. Теперь командование принял я. Называй меня Фламмер. Не задавай вопросов, не требуй ответов.

Я понимаю, что не могу скрыть ужаса, застывшего на моем лице… Нет, с Олафом так нельзя… Но офицер не обращает никакого внимания на его суженные глаза, словно окованные стальными доспехами…

– Фламмер! Вы что, пожарище здесь устроить решили?! Что ж, посмотрим, кто останется на пепелище! Вы что, еще схватиться собрались?! Что ж, ваши клинки Ханс вам вернул! Посмотрим, кто окажется правее с оружием, надежней которого здесь нет!

– Нет времени. Меня будут искать. Надо уходить. Ты, Ханс, пойдешь и пригонишь мою “стрелу”. А ты, Олаф, соберешь все, что нужно. Сейчас. А не сдержишь ты себя в руках, боец…

Олаф посуровел, но скрепил волей неспокойный дух. Он понимает, что Фламмер просто привык так, что он – офицер… Ему нужно время разобраться в происходящем… Он еще не знает, что это – охота на снежных зверей… А как только узнает…

– Нам нужен охотник, Фламмер. И я буду терпеть ваши замашки. Но только до времени – только до охоты. На охоте вы погибнете, не следуя моим указаниям, и погубите нас.

– Я охотился на скингеров.

– Вы охотились не так, как мы. Вы ходили на скингеров с защитой, с бойцами и с техникой системы. Вы не знаете расправы этих тварей. Не прекратите вы считать себя командиром всегда и везде – я разделаюсь с вами. И у меня не будет другого выбора. Я не возьму вас такого с нами на “жгучие луга” снежных зверей.

– Исполняй приказ.

– Вы даете приказ идти, но понятия не имеете, куда. Вы не знаете, как нам скрыться от “воронья” системы. Их поисковая техника поднимется в небо, она будет искать нас – фон наших мыслей. И она найдет нас, “увидит” с высоты – она “увидит” наши мысли.

– Я не рассчитаю вам схемы пересечений. Но укрытие найду – вне зоны поиска.

– Таких укрытий нет.

– Мы не пересечемся. Мы уйдем под землю.

– “Вороны” найдут нас и под землей. Нет таких подземелий, где они не достанут нас.

– Они не обнаружат нас в закрытых шахтах.

– Шахты?

– Это шахтерская база, боец. Здесь мы будем скрыты. Ища таких, как мы, разведтехника не снижает высоты в бурном небе территорий Штормштадта. Мы исчезнем для нее, когда спустимся в шахты, выйдя из ее зоны восприятия.

– Разведчики найдут нас, стоит им спуститься.

– Они не опустятся до нас, боец, – мы простые преступники, спасающиеся от них, прячась, как крысы. Мы, как крысы, забьемся в углы и щели – и нас, как крыс, не найдут.

– Я сделаю все точно так, как вы сказали, Фламмер. Только, не повинуясь вашему приказу. Я просто сделаю, что велит разум. Дайте Хансу схему с подробными указаниями, как вывести из строя разум вашей “стрелы” – иначе она не подчинится нам.

– Вы оба знаете, как это делать, – вы делали это.

– Мы делали это грубо. Нам нужны точные схемы разума. Обозначьте и центры связи, и системы слежения. Не жалейте теперь тратить на нас силы и время, капитан. Иначе мы пожалеем потратить их на вас. А без нас вы здесь – в снежной пустыне – и часу не продержитесь.

Офицер остановил твердый взгляд на Олафе, скрепляющем бунтующий дух с тяжким трудом.

– Я знаю, что один в снежной пустыне не продержусь, боец. Поэтому отпускать от себя теперь я буду только одного из вас, а другой – всегда будет оставаться со мной.

– Да пошел ты, капитан!..

Красные полосы гнева угрожающе разгорелись на скулах офицера, когда глаза Олафа налились тяжелой ртутью.

– Пошел ты! Что стоишь, “зверь”?! Оружие собирай! И ты, пошел, звереныш недоделанный! И чтоб никаких отклонений от схемы!

Я растерянно посмотрел на Олафа, когда офицер замахнулся на нас искрящим хлыстом… Олаф, сжав зубы, принял удар на руку, закрытую напульсником, но офицер пустил разряд, шибанув его током. Я ошеломленно замер, а Олаф перехватил хлыст, резко одернув офицера, пустившего очередной разряд. Мне стало совсем жутко, но я все же сообразил, что теперь они друг друга насмерть загрызть не намерены, а просто так оспаривают и устанавливают права. Я очень хочу, чтоб этот офицер послушал Олафа, ведь Олаф ему не уступит… Но, похоже, и Фламмер уступать не намерен… Они же оба считают правыми только свои решения… И они оба знают, что здесь, в снежной пустыне, с правом принимать решения передается все – все жизни, все смерти… Именно поэтому здесь так жестко с выбором командира и, вообще, – с доверием. Командир всегда стоит впереди один, под пристальными взглядами, ищущими его слабость, и тени которой нет места во главе отряда здесь, в ледяной пустыне… Так уж заведено… Так делаем не только мы, но и снежные звери – все, кто обитает здесь, в вечной зиме…

Я еще раз взглянул на Олафа, ожидая его распоряжений. Я же еще не знаю, кому мне подчиняться…

– Олаф, ну так что мне делать?