Цикл «Ядовитый Джо»

Азарт стоило бы отнести к опаснейшим эволюционным дефектам. Вы можете со мной не согласиться, но… Вне зависимости от того, где он проявляется – с игральными костями или с удочкой в руках, азарт легко овладевает слабым сознанием, а у особо впечатлительных натур способен вызвать идефикс. Горе-ксенолог, судя по всему, страдал им в тяжелой форме и потому, наверное, выбрал для поисков истины ландшафт суровый: горный, холодный и дикий. Так что к месту высадки отчаянного нелегала поисковый отряд владетелей добрался только через несколько часов.

Сам хомо исчез и, скорее всего, был мертв. На запросы не откликался ни один нейроимплантат, а ксенолог перед экспедицией набил ими голову, как мешок. На иной планете списали бы все на несчастный случай, что, увы, во внеземелье не было редкостью. Но туземная саранча славилась формализмом, возведенным в абсолют. Пока тело хомо не найдено, гипотетически допускалась возможность, что чужак где-то топчет поверхность планеты вопреки запретам и букве закона. Непорядок!

– Будет конфуз, – пророчески пропыхтел сигарой глава торгпредства, справив ее антистрессовым бокалом раритетного коньячка.

Ксенолог перед полетом застраховал жизнь и ему вместе с полисом всучили очередную ультрамодную штучку: браслет экстренного т-прыжка с автонастройкой на ближайший стационарный телепорт. Подобные вещи легко продаются под истории о счастливом спасении из-под трамвая – в любых его формах и проявлениях. Я лично слышал байку, как однажды во время официального приема в посольстве на Ригеле-IX материализовался хомо, которого в подвале соседнего здания вот-вот должен был прикончить местный мафиозо. Бедолагу с перепугу пристрелила охрана.

Правда в том, что большинство нажать на кнопку не успевало. Не отличался скоростью реакции и нелегал. Его браслет фонил запрещенной на Трампе технологией где-то в зоне высадки, ожидая, когда его подберет какой-нибудь глазастый следопыт. Владетели, похоже, подозревали, что ксенолог был с сюрпризом и, возможно, именно это послужило поводом для неожиданного звонка от чиновника из местной поисковой службы. После недолгих протокольных расшаркиваний с «глубокоуважаемыми и прогрессивными представителями опытной цивилизации», абонент назначил встречу.

– Крылатики взбесятся, если обнаружат браслет, – флегматично пыхнул сигарой глава торгпредства.

Крылатики! Хомо-матерь! Я давно подозревал, что за годы пребывания на Трампе (а старикан тут едва ли не с основания торгпредства) он давно сбрендил. Или сконьячился. Но свое мнение оставил при себе, как и следовало младшему агенту, попавшему на Трамп скорее вопреки, чем благодаря, всего-то месяц назад. Дернул черт польститься на соцпакет внешторга, втюхивать туристам брелоки из импактита на Луне было куда лучше.

Городское движение было броуновским. Никакое другое описание к нему просто не подходило. С геометрией на Трампе не дружили, поэтому улиц в понимании хомо здесь не было. Их заменяли кривые, небрежно мощеные проезды между хаотично налепленными цилиндрами зданий. По разбитой мостовой растекались широко пестрые ручейки прохожих в тогах разных профессий и сословий, торговые тележки, груженые снедью, биомеханоиды всевозможных форм и расцветок, заменявших владетелям транспорт. Сверхчувствительные контактные линзы позволяли видеть окружающее как днем, но, полагаю, фасеточные глаза обитателей Трампа передавали переливание красок более полно.

Я отсалютовал натужно летящему мимо гигантскому гибриду черепахи с жуком. В полом прозрачном брюшке, едва не задевающем дорожный камень, покачивались кузнечики в серых тогах стойкости. Недалеко от аккуратного купола торгпредства размещалась какая-то военизированная структура. Постные морды аборигенов были обращены в сторону от меня. Всякий пришелец на механической тарантайке был в этом муравейнике лишним.

Ехать приходилось крайне осторожно, чтобы не сбить не к месту задумавшегося пешехода и разминуться с летящим на автопилоте биомеханоидом, но к назначенному времени я успевал. До места встречи оставалось несколько кварталов, когда на дорогу перед багги выскочил туземный пес рыжего окраса. За псиной под колеса бесстрашно несся тощий абориген в темно-зеленой тоге ловкости, отчаянно размахивая цепью, пытаясь то ли сбить зверя с ног, то ли заарканить. На дорогу камикадзе не смотрел. Я ударил по тормозам и вывернул руль. Багги бросило в сторону и перевернуло. Транспорт со скрежетом и искрами протащило несколько метров по мостовой.

Стальные трубы, венчающие кабину, выдержали удар, обеспечив безопасный просвет между моей макушкой и булыжниками. Я цел и невредим висел вниз головой на ремне безопасности, намертво вцепившись в баранку. Наушники слетели, но в ушах громко выстукивало морзянку сердце.

Передо мной возникла отвратительно склизкая и пахнущая сыростью туша с ошейником вокруг подобия шеи.

– Мэолчи, – выдохнула она мне в лицо. Две фасеточные сферы глаз, казалось, источают жалость и, одновременно, нетерпение.