Цикада и сверчок (сборник)

Они рождались, пели, плодились и умирали в одном и том же тесном, темном горшке. Это позволяло сохранить породу. В клетке же им была уготована короткая жизнь, лишь на протяжении одного поколения. Но провести всю жизнь в горшке, олицетворявшем для них весь мир, всю вселенную…

В далекую старину в Китае был известен рассказ «Весь мир внутри горшка». Тиэко знала его содержание: внутри удивительного горшка возвышались золотые дворцы и яшмовые башни, он был полон редкостных вин и дивных яств. Горшок являл собой совершенно иной, очарованный мир, отрешенный от бренной жизни… Один из великого множества рассказов о чародеях-отшельниках…

Само собой, сверчки оказались в горшке не из неприязни к этому миру и, наверное, даже не подозревали, где находятся. Они просто существовали, не ведая об иной жизни.

И вот что более всего удивляло Тиэко: оказывается, если в горшке держать одних и тех же сверчков и время от времени не запускать туда мужских особей со стороны, новые поколения станут постепенно вырождаться из-за повторяющихся кровных браков. Во избежание этого любители обмениваются самцами.

Сейчас была весна, а не осень, когда сверчки начинают петь, но фиалки не беспричинно напомнили ей о сверчках.

Тиэко сама поместила сверчков в тесный темный горшок, а фиалки, как могли они оказаться в столь неудобном для них месте? Но фиалки нынче опять цветут, и новые сверчки народятся и будут петь.

«Круговорот жизни в природе?.. – Тиэко заложила за ухо выбившуюся прядь, которой играл легкий весенний ветерок. – А я?» – подумала она, сравнивая себя с фиалками и сверчками.

Кроме Тиэко, никто не обратил внимания на скромные кустики фиалок в этот день, полный весеннего пробуждения природы.

Из лавки донеслись оживленные голоса. Служащие готовились к обеду. Тиэко вспомнила о назначенном свидании и пошла переодеться.

Накануне позвонил Синъити Мидзуки и пригласил Тиэко поглядеть на цветущие вишни у храма Хэйан-дзингу. Его приятель, студент, полмесяца назад нанявшийся привратником в храмовой сад, сообщил, что сейчас вишни в самом цвету.

– Раз говорит этот новоявленный сторож – значит, сведения самые точные, – тихо рассмеялся Синъити. Его негромкий смех звучал приятно.

– Он и за нами будет приглядывать? – спросила Тиэко.

– Так ведь он же привратник! Замечает всех, кто направляется в храмовой сад, – ответил Синъити. – Но если вам, Тиэко, неприятно, мы можем прийти врозь и встретиться в саду под вишнями. Пока вас не будет, цветами полюбуюсь один. Цветущие вишни наскучить не могут.

– Тогда, может, вам лучше вообще пойти одному?

– Договорились. Боюсь, однако, что нынче вечером прольется дождь и цветы опадут.

– Пейзаж с опавшими цветами тоже прекрасен.

– Сбитые дождем, грязные лепестки – это ли пейзаж с опавшими цветами?! Вам ведь известно: опавший цветок…[39]

– Несносный человек!

– Кто из нас?

Надев скромное кимоно, Тиэко вышла из дома. Храм Хэйан-дзингу, широко известный своим Праздником эпох, считается не столь древним. Его воздвигли в тысяча восемьсот девяносто пятом году в память об императоре Камму[40], который более тысячи лет назад повелел перенести столицу на место нынешнего Киото. Его храмовые врата и внешнее святилище – копия ворот Отэммон и дворца Дайгокудэн в Хэйане. Точно так же, как было там, посадили померанец и вишню. С тысяча девятьсот тридцать восьмого года в храме начали чтить и память Комэй[41] – императора, после которого столицу перенесли из Киото в Эдо – нынешний Токио. Храмовой сад в Хэйандзингу стал одним из излюбленных мест, где совершаются брачные церемонии.

Особенно украшала сад рощица плакучих вишен. Недаром теперь говорят: «Много цветов в старой столице, но только плакучая вишня нам шепчет: и вправду весна!»

Тиэко вошла в храмовой сад и замерла, не в силах оторвать глаза от плакучих вишен. Необыкновенные по красоте розовые цветы наполнили ее душу священным трепетом. «Ах, вот и в этом году я повстречалась с весной», – беззвучно шептали ее губы.

Тиэко в точности не представляла, где дожидается ее Синъити, не знала, пришел ли он вообще. Решив прежде отыскать его, а уж потом любоваться цветами, она стала спускаться вниз по тропинке, окруженная розовым облаком цветущих деревьев.

Там на лужайке она увидала Синъити. Он лежал на траве, закрыв глаза и подложив руки под голову.

Тиэко не ожидала увидеть Синъити в такой позе. Ей было неприятно. Человек, назначивший свидание молодой девушке, развалился на траве! И даже не столько его невоспитанность, не оскорбительность позы возмутили ее, сколько ей просто претило, что он вот так перед ней лежит. В своей жизни она к такому еще не привыкла. Потом она подумала: должно быть, он, таким же манером развалясь на университетской лужайке, ведет ученые споры с друзьями. Вот и сейчас он лежит, по-видимому, в своей излюбленной позе. А место выбрал из симпатии к судачившим по соседству старушкам – сначала присел рядом, потом улегся на траву и задремал.