Цикада и сверчок (сборник)

Плача и не вынимая ног из-за пазухи, Тиёко разула сестру, прижала к груди холодные ступни.

Дом вскоре переделали на западный лад. Отец устроил на крыше шесть аквариумов и пропадал там с утра до вечера, ухаживая за золотыми рыбками. Он приглашал специалистов со всей страны, ездил с рыбками за сотни километров на выставки.

Через какое-то время ухаживать за рыбками стала Тиёко. Она становилась все подавленнее, одни рыбки стояли у нее перед глазами.

Мать Тиёко вернулась в Японию, жила отдельно, мучилась от жутких истерик. Когда отходила от них, вся чернела, не говорила ни слова. Красота ее ничуть не померкла с пекинских времен, но кожа как-то неприятно потемнела.

В доме бывало немало молодых людей, многие из них пытались ухаживать за Тиёко. Она отвечала им так: «Принеси-ка мотыля. Рыбки его любят».

– А где я его тебе найду?

– Поищи на болоте.

Вот так, уставившись в свое зеркало, она и старилась. Ей было уже двадцать шесть.

Отец умер, вскрыли конверт с завещанием. Там было сказано, что Тиёко ему не дочь. Она ушла плакать к себе. Взглянула в зеркало и с воплями взлетела по лестнице к рыбкам.

Откуда здесь ее мать? Она стояла возле аквариума. Лицо ее было черным, щеки оттопыривались рыбками. Изо рта высовывался порядочный хвост. Он шевелился, словно язык. Хотя мать увидела Тиёко, она продолжала сосредоточенно жевать.

– Папа! – закричала Тиёко и ударила мать. Мать упала на облицованный плиткой пол и умерла. Рыбка торчала у нее изо рта.

Теперь Тиёко была свободна от родителей. Прекрасная молодость вернулась к ней, она отправилась в путешествие за счастьем.

[1926]

Ногти

Бедная девушка сняла комнату на втором этаже такого же бедного дома. Она ждала появления своего возлюбленного для заключения брачных уз, однако каждый вечер к ней приходил не тот, кого она ждала. Дом стоял так, что другие строения заслоняли утреннее солнце. Девушка часто стирала белье на заднем дворе. На ногах у нее были потрепанные мужские сандалии.

Каждый вечер самые разные мужчины заученно произносили одну и ту же фразу: «Ну и дела! У тебя что, даже сетки от комаров нет?»

– Мне очень неловко, но только я не сплю всю ночь напролет, комаров отгоняю. Так что извините, пожалуйста.

Девушка зажгла пропитанный специальным раствором зеленый шнур, чтобы выкурить комаров. Она любила погасить лампу и смотреть, как тлеет шнур. В это время она вспоминала детство. Тогда ей часто приходилось опахивать веером мужчин. Она видела этот веер во сне.

Настала осень, какой-то старик поднялся к ней.

– Может, сетку от комаров повесишь?

– Мне очень неловко, но только я не сплю всю ночь напролет, комаров отгоняю. Так что извините, пожалуйста.

– Вот оно что. Погоди-ка минутку.

Старик встал, девушка вцепилась в него.

– До самого утра комаров гонять буду. Совсем спать не буду.

– Не беспокойся, я мигом.

Старик ушел. Не гася лампы, девушка подожгла шнур. Она была одна в ярко освещенной комнате и не могла вспомнить свое детство.

Старик вернулся через час. Девушка бросилась ему навстречу.

– Хорошо, что крюки в потолке уже забиты.

Старик повесил новенькую белую сетку в этой жалкой комнате. Девушка зашла под нее, раздвинула полы. От этого прикосновения сердце ее забилось быстрее. «Я точно знала, что вы вернетесь, оттого и лампу не погасила. Как хорошо при свете на сетку смотреть!»

В этот же миг она погрузилась в глубокий сон, которого была лишена так долго. Она даже не видела, как ушел старик. Ее разбудил голос ее любимого.

– Ну вот, завтра мы наконец-то поженимся! Ого, какая у нас чудесная сетка! Прямо сердце радуется!

Он снял сетку с крючьев, вытащил из-под нее свою невесту, положил ее поверх.

– Сядь-ка прямо. Ну, прямо святая на лотосе! И вся комната стала белой и чистой – как ты!

Девушка чувствовала кожей белизну сетки. Вот так и должна ощущать себя невеста.

«А теперь я постригу ногти на ногах».

Усевшись на сетке, закрывавшей собой всю комнату, она как ни в чем не бывало стала обрезать свои длинные запущенные ногти.

[1926]

Девушка из Суруга

Поезд подошел к перрону в Готэмба. Девушка согнула ноги кузнечиком и уселась на коленки лицом к платформе, прижавшись носом к стеклу. На платформе толпились ее школьные подружки, они по-детски подмигивали ей. «Хотела бы и я жить в Готэмба. А то подумать только – целых полтора часа ехать!» – сказала девушка так скучно, что казалось, ее скулы сейчас сведет от зевоты.

В Готэмба поезд всегда пустеет. Тот, кому доводилось путешествовать не экспрессом, а обычной электричкой с остановками на каждой станции, верно, замечал это. И только с семи до восьми утра и с двух до трех – днем – он как будто наполняется ароматом цветов: стайки девушек едут в школу или уже возвращаются домой. Несмотря на гомон, на душе сразу становится светлее. Но это отрадное время длится недолго. Через десять минут пути поезд прибывает на следующую остановку – и девушек уже нет, след простыл. За время своих путешествий мне пришлось повидать многих.