Цикада и сверчок (сборник)

И в эту минуту солнце, освещавшее крышу ломбарда, расположенного в самом западном конце улицы, берущей начало на востоке этого города, беззвучно скрылось.

Вот. И тогда пешеходы как-то разом вздохнули и перешли на прогулочный шаг. Сами они, правда, не заметили этого.

Дети, игравшие на восточном конце улицы, уставились на запад, напружинили ноги, напрягли мускулы и подпрыгнули. Они хотели увидеть зашедшее солнце.

– Вот оно!

– Вот оно!

– Вот оно!

Но только это было вранье. Никакого солнца видно не было.

[1924]

Летние туфельки

Пятеро бабок в экипаже дремали; одновременно они вели разговор о том, какой богатый урожай мандаринов выдался этой зимой. Кобыла весело бежала, подергивая хвостом – будто хотела догнать чайку в небе.

Возница Кандзо очень любил лошадей. Кроме того, во всем городке только он один владел восьмиместным экипажем. Кроме того, строй его души был таков, что экипаж его был всегда украшен лучше других. Когда дорога шла в гору, он проворно соскакивал на землю, чтобы лошади было полегче. Ему очень нравилось вот так проворно соскакивать и снова садиться на облучок. Кроме того, по тому, как тянула лошадь, он, даже сидя на своем облучке, мог мгновенно определить, что к экипажу прицепились детишки, и тогда он проворно спрыгивал на землю, и на их головы обрушивались его кулаки. А потому для детей экипаж Кандзо был самым желанным и самым страшным.

Но сегодня Кандзо отчего-то не удавалось никого поймать. Ему не удалось схватить ни одной из этих маленьких обезьянок на месте преступления. А ведь как хорошо у него всегда получалось: словно кошка соскакивает он с облучка, обегает экипаж, и на головы ничего не подозревающих ребятишек обрушиваются его кулаки. Кандзо гордился своим проворством.

«Вот я тебе!»

Кандзо пришлось уже в третий раз спрыгнуть с облучка. Девочка лет двенадцати-тринадцати шла по дороге позади экипажа. Щеки ее горели от возбуждения. Плечи ходуном ходят, дышит тяжело, глаза горят. Одета не по-нашему, а в платье персикового цвета. Но носки спадают. И при этом – без туфель. Кандзо глядел на нее с подозрением. Она же шла, повернув голову в сторону моря, пока не поравнялась с экипажем.

«Ну и дела!» – Кандзо прищелкнул языком и взобрался на облучок. Кандзо сдерживал себя, поскольку прикинул, что эта шикарная и красивая девочка приехала отдыхать на приморскую виллу. Но он был вне себя, поскольку уже в третий раз ему не удалось поймать ее. Ведь девчонка проехала на задке его экипажа уже пару километров! И Кандзо от досады подхлестнул свою любимую кобылу, чтобы она бежала побыстрее.

Экипаж въехал в небольшую деревеньку. Кандзо громко затрубил в рожок и продолжал путь еще быстрее. Он оглянулся. Девочка бежала – выпятила грудь, волосы разметались по плечам. Один носок она теперь держала в руке. Через секунду она прицепилась к экипажу. Кандзо посмотрел через заднее стекло салона и прямо-таки ощутил, как съежилось там тело девчонки. Но когда он спустился на землю уже в четвертый раз, девочка преспокойненько шла вслед.

– Эй ты, куда тебе?

Девочка потупилась и промолчала.

– Ты что, прям до порта у меня ехать хочешь?

Девочка молчала.

– До порта, спрашиваю?

Девочка кивнула.

– Ты только на ноги свои погляди! На ноги! До крови уже сбила. Ну ты и отчаянная!

Кандзо нахмурился.

– Давай-ка садись. В салон садись. А не то лошади тяжело. Прошу тебя, залазь внутрь. Не то все меня за дурака держать станут.

Кандзо открыл дверцу. Залез на облучок и через какое-то время оглянулся – девочка понуро сидела в салоне, уставившись в пол, весь ее задор куда-то пропал, она даже не пыталась выдернуть подол платья, зажатого дверцей.

Однако уже после того, как они доехали до порта, на обратном пути Кандзо снова увидел, как она тащится за экипажем. Он снова открыл дверцу.

– Дяденька, мне в салоне не нравится. Я не хочу там ехать.

– Ты только на ноги свои погляди. На ноги. У тебя весь носок в крови. Ну ты и отчаянная!

Преодолев длинный подъем, экипаж приблизился к пункту отправки.

– Дяденька, можно я здесь сойду?

Кандзо посмотрел на обочину и на пожухлой траве увидел пару белых туфелек.

– Ты что, и зимой в белых ботинках ходишь?

– Да нет, просто я сюда летом попала.

Обула туфельки и ушла-улетела, словно белая цапля, в свой исправительный дом на горе.

[1926]

Случай с мертвым лицом

«Проходите. Видите, что с ней сталось? А как она хотела еще раз увидеть вас!»

Теща торопливо провела его в комнату. Люди, находившиеся у постели его покойной жены, разом обернулись к нему.

«Посмотрите на нее», – теща стала стаскивать белое покрывало с лица покойной.

Неожиданно для самого себя он произнес: «Подождите. Можно я попрощаюсь с ней один? Можно я останусь с ней наедине?»

Ее родители и братья с сестрами восприняли его просьбу с пониманием. Они тихонько покинули комнату и закрыли дверь.

Он снял покрывало.

Лицо покойной выражало предсмертную муку. Щеки запали, из полуоткрытого рта торчали зубы. Они были какого-то мертвенного цвета. Жизнь ушла из ее век, зрачки как бы прилипли к ним. На лбу застыло смертельное страдание.