Цика

Обратный путь долог. Второй день идем, а конца-краю не видно. Сен живучий, еще ковыляет. На то он и маг. Тяжко. Пот скоро глаза выест. И всю дорогу перед носом спина Ральфа с колчаном. Ходко идет. Видно, рана не тревожит. Странно, что у всех раны от огненных стрел были, а у него одного — от обычной. И вообще — странный тип — слова не скажет. Стрелы в колчане и то необычны — каждая со своим опереньем. Это ж никогда не узнаешь — ты попал или кто другой, у кого перо такое же. Даже с черным есть — точь-в-точь моя стрела… Так это же она и есть! Вот, зараза!

Листа приостановилась и срывающимся голосом крикнула:

— Ральф, постой!

Мужчина остановился и обернулся. Посмотрел на Листу.

— Откуда у тебя моя стрела? — требовательно спросила она.

— А ты как думаешь? Когда-то их у меня было много, да все потратил. На огра.

Листа дернулась, как от хлесткого удара по лицу.

— Ты? Ты?.. Ты?!

— Я. А стреляешь метко — бок еще побаливает.

Листа не знала, что сказать. В голове с трудом укладывалось, что вот этот человек и есть предатель, которого так долго ищут.

— Всё знал… Он же всё знал. И про меня. И про отряд… Ему же все верили. Как ловко… Эльфы специально не всех расстреливают — чтобы было, кого подставить. А он — сухим из воды. Еще бы — раненый. Как ты так навострился?.. — Листа говорила медленно, недоумевая. Мысли с трудом проворачивались в голове тяжелыми жерновами.

Ральф ответил. Ради куража, а может, просто похвастаться. Или общения захотелось.

— Это моя профессия — предавать. За это хорошо платят. И люди, и эльфы. Все, кому надо. Эльфы — больше.

— У тебя, видать, талант к работе, — Листа будила в себе злость.

— Без таланта любая работа тяжела, а с ним — одно удовольствие. Вот у тебя какой талант?

— А у меня нет талантов. Я просто хочу жить.

— С этим — сложнее. Одного желания для этого мало.

Листа едва удерживала мага — он сползал с ее плеча, теряя сознание. Оружия под руками не было — не взяла она его. А слова не помогут. Против такого — никогда. Но попытаться стоит.

— Ты же человек! Почему люди безразличны тебе? Ты предавал и будешь предавать — тебя не остановить! Только золото волнует тебя! Такому нельзя жить! Только не говори, что каждый сам за себя. Потому и за себя, что есть такие, как ты! Люди уже не верят друг другу! Ты виноват! Ты!! И я убью тебя. Чего бы мне это не стоило.

— Попробуй!

Ральф вытащил стрелу с черным опереньем, наложил на тетиву и прицелился в грудь мага.

— Ты поняла, что он умрет от твоей стрелы? А от чего умрешь ты — я еще подумаю, — Ральф наслаждался той властью, что давало ему оружие. Превосходство и торжество были в его голосе, — Может, это будет огненная эльфийская стрела — я попаду тебе в руку и буду смотреть, как ты стараешься отгрызть ее. Или лучше рана в живот от меча Хресса? Ты даже доползешь до становища, чтобы умереть там, как предатель. А-а-а, знаю…

Листа отпустила Сена, сделала шаг вбок и прыгнула на Ральфа. Маг мешком повалился на землю, Ральф выстрелил. Но сместить прицел он не успел, хотя попытался — наибольшую опасность представляла Листа. Она сбила предателя с ног и вцепилась в горло. Ральф судорожно пытался освободиться, одновременно отыскивая что-нибудь, что может служить оружием — преодолеть ярость девушки голыми руками было невозможно. Нет, Листа не собиралась душить мужчину — он был сильнее. Пара ударов по голове, и Листа ослабила бы хватку. Она стремилась к другому — отыскать точку умерщвления. Быть целительницей — не значит только исцелять. Иногда приходится приносить быструю смерть.

Ральф обмяк под Листой. Девушка застонала — спина дико болела от ударов.

Подняться. Посмотреть, что с Сеном. Маг еще держится. Листу затрясло. Она поспешила сесть, чтобы не упасть. Не дойти. Нет сил совсем. Пропадет…

Маг очнулся.

— Можно и на покой мне. Дальше сама пойдешь. Он раскрылся. Ты молодец.

— Что с того? Кто докажет его слова?

— Он сам и докажет. Талисман запоминания для чего? — Сен булькающе хихикнул и вдруг засипел.

Листа пододвинулась к нему. Жизнь уходила. Ничье умение не задержало бы ее. Безвозвратная смерть…

Маг последним усилием вытянул руку, сдул с ладони огненный шарик и прошептал:

— Светлячок. Возьми, он дорогу покажет.

Листа вышла из чащи, небрежно помахивая крупным кристаллом на цепочке. Первым ее заметил Данц и чуть ли не бегом кинулся навстречу. Схватил за плечи, радостно потряс. Листа смущенно наклонила голову и отдала талисман. Данц без особого почтения сунул его в карман и сказал, глядя прямо в глаза Листе:

— Ну, здравствуй… Цика…

8. Добиться

— Ваше имя?

— Цц… Канъюн.

— Вы внесены в общий список под двести четырнадцатым номером. В каких видах будете участвовать?

— Д… да во всех, чего там.

— Да? — седовласый распорядитель приподнял бровь, — Мне кажется, вам будет тяжело в некоторых. Давайте обговорим по каждому пункту.

Девушка сдержала готовый вырваться вздох. Ни в коем случае нельзя было выдать себя. Так, спокойное лицо, ровное дыхание, слабая улыбка. Имя не забыть. Главное — имя. Канъюн меня зовут, Канъюн.

Она кивнула, соглашаясь.

Распорядитель взял лист.