Цифровые души

Он представляет, как вместе с Наташей гуляет по осеннему городу. Ужасно холодный ветер бьет в лицо. Промозгло, мерзко, но ему все равно – они вместе. Жирное небо – одно сплошное облако, как матрас второго этажа двухъярусной кровати, тяжело висит над головой, не предвещая ничего хорошего. Она в легких перчатках, на которые сверху надеты его теплые вязанные варежки (откуда эти мысли, он никогда варежки-то и не носил). Заходят в кафе и в ожидании липового чая сидят, прижавшись друг к другу. Ее руки в его руках, и он нежно согревает их дыханием, отдавая им теплый воздух, который еще секунду назад был с ним одним целым, рядом с сердцем. Ее щеки покрываются нежным румянцем, то ли стало тепло, то ли он ее смущает, а может быть, ведь все может быть – ей просто приятно.

Или нет, она читает книгу сидя в потрепанном кресле, какой-то ерундовый детектив, поглотивший полностью. В комнате полумрак, единственный источник света – пожилой торшер, освещающий ее лицо и страницы книги, остальное размыто, как на картине маслом или на фото в портретном режиме смартфона. И вот этот долгожданный момент, рука словно появившись из ниоткуда тянется к губам, не сводя глаз с текста, девушка слегка целует пальчик и переворачивает страницу. Ираклий представляет себя, то тихонько сидящим с ней рядом в ногах пушистым беспородным котом, то висящем на торшере удавом, наблюдающим за кроликом, но старается не дышать, чтобы не пропустить это мгновение – она, губы, пальчик.

Ираклий тяжело, по-старчески вздыхает, прогоняя фантазии. «Это одержимость, я ведь ничего про нее не знаю: где живет, сколько лет, замужем ли. Фамилию не увижу, пока не добавит в друзья, – думает он. – Все, что знаю – только имя, указанное в профиле, и не факт, что оно настоящее». «Наташа», – произносит он громко, как ребенок, рассказывающий стих в свое удовольствие, пока взрослые не видят. Лицо растягивается в широкой улыбке. Он еще несколько раз повторяет имя и продолжает спуск.

– Долго же ты шел. Я уже думал ребят за тобой посылать, – окликает грубый голос на выходе из подъезда. Трое мужчин как плотина перегораживают путь.

– Мы знакомы? – теряется Ир.

– Конечно. Здорова! – протягивает руку один из них. Ираклий автоматически ее жмет.

– Вы меня с кем-то путаете, – растерянно отвечает он, почувствовав легкое головокружение.

– Твоя визитка? – тыкая бумажкой в лицо спрашивает мужик. – Ираклий, решаешь все вопросы. Садись в машину, будем вопрос решать.

Ир хочет что-то ответить, но немеет язык. Он недоуменно смотрит на руку. На ладони растет капля крови от укола. Тело становится тяжелым, словно он резко набрал вес или внезапно оказался на Юпитере. Ноги с трудом выдерживают выросшую нагрузку. Подкашиваются колени. Землю трясет, как будто он смотрит видеоролик, записанный на сотовый, а оператор то ли пьяный, то ли трезвый, но нервный. Мутнеет. Невидимый видеоинженер-недоучка балуется со спецэффектами, и экран, не выдержав нагрузки, рассыпается на 8-битные пиксели. Мужчины хватают бесчувственное тело. Черный автомобиль. Синяя мигалка. Темнота.

***

Ираклий понимает, что стоит на ногах, именно понимает, а не чувствует. Тело ощущается чужим, будто сознание пересадили другому человеку. Взгляд замылен словно кто-то надел ему заношенные, затертые очки. Пытается сфокусироваться на одной точке. Не получается. Он продолжает напрягать глаза. Пахнет сигарами и виски, и прохладно как в комнате-хьюмидоре. Кругом тишина, но мужчина чувствует, что в помещении есть кто-то еще. Его изучают, и он улыбается в ответ, демонстрирует: похитителям не сломать его силу духа. Постепенно зрение подчиняется ему, будто настроил резкость на бинокле.

«Я в помещении. Какой-то офис или контора. Не силовики, нет портретов руководства страны и государственной символики, – Ираклий рассматривает комнату словно в перископ. – Не бандиты – нет икон. Но и не коммерческая организация. Одинокий лист бумаги на столе, ни компьютера, ни телефона. Странно. Окна зашторены красными бархатными занавесками. Из декора только внушительных размеров одинокая картина, на ней – пирамида из человеческих черепов и стая воронов. Вот это боров развалился! Щеки переходят в плечи, улыбка добродушная, а взгляд смотрит насквозь, как рентген. Этот толстый явно тут главный. За ним телохранитель, коротко стриженный, костюм, галстук, не хватает только гарнитуры в ухо. Возможно, убивать не будут, кому я дорогу перешел-то?».

– Ираклий, 23 года. В армии не служил и, судя по купленному военному билету, не собирается, – читает толстяк с листка, лежащего на столе. – Окончил литературный факультет с трудом и без отличий. Холост. Детей нет, постоянной женщины тоже. Рост 178, вес 68. Не привлекался. Спорт регулярно, алкоголь умеренно, тетрагидроканнабинол не чаще раза в месяц. Ну что, красавчик, рассказывай, как корейцев чуть не разорил».