Цифровой журнал «Компьютерра» № 4

Он родился в 1948-м году во Франкфурте-на-Одере, рос в Ленинграде, Гродно и Минске, учился на факультете журналистики Белорусского государственного университета, затем на филологическом факультете МГУ имени М. В. Ломоносова. С детства не только писал стихи и рассказы, но и довольно широко публиковался. В 1977-м году стал «невозвращенцем», попросив политическое убежище во Франции. Широко печатался в эмигрантской прессе, много лет работал на радио «Свобода», писал книги, которые переводились на многие языки и публиковались в разных странах. С 2005-го года живет в США. Писательскую деятельность совмещает с продвижением некоммерческой русской прозы. Заместитель главного редактора литературно-общественного журнала "Новый Берег" (Дания, Копенгаген). В издательстве "Franc-tireur USA" выпустил около 100 книг современных русских зарубежных и российских авторов. Член американского ПЕН-Центра. В общем, человек творческий и очень деятельный.

Сотрудничать с Сергеем было одно удовольствие. Он взял на себя решение технических вопросов, которые могут представлять трудность для неопытного человека при прямом контакте с технологиями "Lulu.com". Выполнить все требования принятых в издательской практике стандартов, чтобы книга не выглядела кустарной, без помощи Сергея было бы непросто.

Потрясает оперативность "Franc-tireur USA". Если в каком-нибудь российском издательстве только рассмотрение рукописи нередко растягивается на несколько месяцев, то у Сергея Юрьенена весь цикл от приема рукописи до появления книги в продаже занимает от пары дней до недели!

Тот, кто захочет приобрести мою книгу, озаглавленную "БЕНЯ. Наши люди в Канаде", может заглянуть на сайт издательства "Franc-tireur USA". Если вы привыкли читать на мониторе компьютера или на экране того или иного электронного устройства, можете за полцены купить цифровую версию книги. Давайте вместе пойдем в ногу со временем.

К оглавлению

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Школа Сергей Голубицкий

Перед отъездом — помимо «Аватара» — зарядился визуальными эмоциями ещё и от отечественного синематографа. Вернее, телевизографа: речь о сериале «Школа», первые шесть серий которого доставили мне немало пищи для ума. Этим и хочу поделиться,

О «Школе» узнал по массированному брюзжанию мозговнации, нисходящего со всех сторон. Лейтмотив в унисон: на Священного Голубом Глазу Отечества — самом "Первом"! — в праймтайм показывают, как сопливые школьники шмалят чуть ли не дурь, залетают друг от друга и вообще — всячески непотребно сношаются в свободное, переменно-туалетное и запартное время. Жуть! Шмали-дури-траху на Первом не удивился нисколечко, смутило лишь одно обстоятельство — имя режиссера. «Школу» залудила для россиянского федерального телевидения юная деваха по имени … бог знает, какое у нее там настоящее имя, но кличка знатная — Валерия Гай Германика. Ни больше, ни меньше.

Дело в том, что я уже смотрел эту Германику — художественный фильм "Все умрут, а я останусь", и фильм этот мне… очень понравился! На полном серьёзе — смотрел широко открытыми глазами, затаив дыхание. Впервые увидел результаты тектонического перерождения Отечества в столь рельефной и объёмной подаче: молодежь, причём не какая-то там проходная, а весьма и весьма талантливая, честно и нелицеприятно живописала себя самою. В самом непричёсанном виде. Фабула "Все умрут" поразительна: по экрану носится, закусив удила пубертатная шалава, скрежещущая зубами от неодолимой тяги к случке. Чмо мужского пола таки шалаву осчастливливает в грязном подвале между трубами центрального отопления, а перманентная подруга чма навешивает юной нимфоманке по полной программе под одобрительный гогот сверстников и сверстниц. Героиня-шалава приходит домой с фингалами под обоими глазами и от обиды посылает прямым звонким текстом перестроечных мамку и папку: "Мама — иди на х.й! Папа — иди на х.й!" — и это в ответ на: "Доченька, покушай салатику! Доченька, покушай курочку!". По ходу мы узнаем, что, оказывается, перестроечные папка и мамка шалаву свою нещадно пороли (на мой вкус — недостаточно). Короче, виноваты все, кроме шалавы и ещё 10 миллионов (или сколько их наплодилось) подрастающих строителей Светлого Россиянского Будущего.

Фильм Германики "Все умрут, а я останусь" вышел сочным и убедительным. Всё, что мне хотелось из него извлечь, я извлек — и именно в том ключе, в каком ожидалось.

Перед «Школой» я посмотрел обсуждение "Все умрут, а я останусь" на ночной передаче Гордона, которое пошло в эфир явно в контексте затяжной демонстрации телесериала. «Предки» и «старики» в зале и на сцене разделились чётко на две враждующих группы — одни фильм Германики славили, другие — проклинали.