Цифровой журнал «Компьютерра» № 68

Иногда приходится неловко, поскольку в новой версии, бывает, всё располагается иначе, чем в прежней: комод из правого угла помещён в левый, фикус переставили из столовой в спальню, синенькие занавески заменили жёлтенькими. Но дарёный конь — он хоть и беззубый, а всё же везёт или даже пашет. Другое дело, когда за новую версию приходится отдавать деньги, достающиеся тяжким трудом. Тут смотришь пристрастно, пытаясь понять, за что же платил. Смотришь и чешешь затылок: опять на ветер брошены рублики.

Право, нового — на копейку, и то не медную, а жестяную, а отданы рубли числом до двух-трёх тысяч, порой и больше; впрочем, тоже нынешние. Почесавшись, помянешь творцов — хозяев нового продукта недобрым словом: обуржуазились-де, об одной только прибыли думают, совсем романизма нет. Вот прежде иначе было, прежде блюли дворянскую честь, а также купеческую и крестьянскую.

Но — точно, что блюли? И разве дёшево ценить себя — честь?

Знание истории дарит спокойствие. Всё было, всё пройдёт, и это тоже.

В 1937 году страна отмечала столетие со дня смерти Пушкина. Отмечать юбилей чёрной даты странно, но уж так вышло. В результате всесоюзных мероприятий Пушкин превратился в легендарную личность: про него ходили анекдоты, он стал героем поговорок, платил и отдувался за всех и вся. Но в каждом, даже одиозном деле можно найти много полезного как для себя, так и для потомков. Изданные наново тома Пушкина пополнили городские и сельские библиотеки. Читай и думай.

И стали читать! И вдохновенные строки, и между строками.

Александр Сергеевич Пушкин интересен не только своим творчеством. Сама жизнь его была и остаётся книгой, многие листы которой до сих пор не разрезаны, либо прочтены небрежно, впопыхах.

А стоит присмотреться — и откроется многое.

Итак, ситуация: Пушкину нужны деньги. Для этого есть верный способ: издать что-нибудь новенькое. Но, увы, новенького мало. Что делать? Пушкин хочет издать трёхтомник — два тома наполнит опубликованным прежде, а третий, помимо старого, заключит в себе и свежесотворённое.

Но верный друг Плетнёв учит, как следует поступать в подобных случаях:

Пётр Александрович Плетнёв — Александру Сергеевичу Пушкину: 29 марта 1829 года, Петербург.

"Проект твой нового издания хорош, только не выгоден ни для публики, ни для тебя: для публики потому, что ей нет никакой причины снова тратиться на первые два тома, которые она у себя уже имеет; а для тебя потому, что ты сбудешь один третий том. Если уж действительно надобно такое издание, то приготовь к тому времени или две новые трагедии, или две новые поэмы, или что-нибудь большое в двух частях. Тогда мы и напечатаем так: в I томе всё тобою предполагаемое, да штуку новую; во II томе опять всё прежнее, да новую штуку, в III новостию будет Годунов. Таким образом мы по 15 рублей возмём с публики за каждую новую штуку…"

Подробности о прозе жизни, то есть о деньгах. Что такое пятнадцать рублей во времена Пушкина? Курица — полтинник, гусь — полтора рубля, телёнок — девять рублей, корова — двадцать пять. Крестьянин исправного имения российского нечерноземья приносил барину дохода на двадцать рублей в год — если не было саранчи, засухи или иной напасти. Село Михайловское — восемьдесят душ, две тысячи десятин всякой земли — при жизни поэта оценивалось в семьдесят тысяч, но никто и сорока давать не спешил. Известному картёжнику Василию Семёновичу Огонь-Догановскому Александр Сергеевич как-то проиграл двадцать пять тысяч рублей…

"Поступила в продажу в книжном магазине А.Ф. Смирдина: трагедия Борис Годунов, соч. А.С. Пушкина, цена 10 р., с пересылкою 11 р.".

Запросто потратить десять рублей на небольшую книгу (сто тысяч знаков) и в лучшие времена правления Николая Павловича позволяли себе немногие, а в годы холерного кризиса, когда противоэпидемические меры служили препятствием не только инфекции, но и экономической деятельности, даже заядлые книгочеи расставались с наличными неохотно.

Пушкин был и восприимчив, и предприимчив. Рыночная экономика России не могла не оказать влияния на его планы: