Цифровой журнал «Компьютерра» № 3

Усилия эти дали свои результаты, деньги под проект были получены, однако мирно поделить их совладельцы компании не сумели. Фирма создавалась на средства другого компаньона, Уоррена Треппа, который и заведовал распределением прибылей. Себя при этом, ясное дело, не обделяя. Так что в итоге изобретатель сильно обиделся из-за своей несправедливо малой доли, последовала ссора и совладельцы бизнеса разругались в хлам.

К началу 2006 года Монтгомери покинул офис компании со всем своим скарбом, а оставшийся Трепп (совсем ничего не смысливший в компьютерах) вдруг обнаружил, что в его софтверной фирме не осталось вообще никакого программного обеспечения, над которым шла работа. Когда же он позвал программистов для восстановления материалов с резервных копий, которые якобы регулярно делал бывший компаньон, то выяснилось, что за семь лет работы единственным итогом фирмы стали два CD и один жесткий диск, заполненные лишь какими-то обрывочными фрагментами интерфейсов. Ни исходных текстов продукта, ни каких-либо исполняемых программ в резервном архиве вообще не было.

Уоррен Трепп, ясное дело, попытался через суд наказать бывшего компаньона, разрушившего государственной важности бизнес. К разбирательству удалось привлечь ФБР, где завели соответствующее дело и даже провели у Монтгомери обыск. Ничего существенного, впрочем, у него не нашли. А кроме того, по неведомым каналам своих связей изобретатель как-то добился, что тогдашний директор национальной разведки Джон Негропонте издал специальную директиву, запрещающую обсуждать в суде созданное Монтгомери программное обеспечение, ибо это нанесет ущерб национальной безопасности страны.

Более того, ускользнув от суда, ответчик объявил, что в результате неумелых действий следователей, проводивших обыск, его ценнейшее ПО было испорчено и в значительной степени уничтожено. Так что теперь для восстановления программ ему понадобятся новые средства. И, с успехом продолжая раскручивать все ту же машину секретности, в 2008 году Монтгомери сумел заинтересовать своим "декодером штрих-кодов" других заказчиков, на этот раз в военно-воздушных силах США. Которые заключили с ним очередной контракт на 3 миллиона долларов, два из которых были выплачены в начале 2009 года.

Ещё через несколько месяцев изобретателю Монтгомери, живущему на широкую ногу и очень крупно играющему в казино, пришлось объявить себя банкротом, задолжавшим кредиторам в общей сложности около 12 миллионов долларов. Однако созданные им чудо-программы, которые никто и никогда не видел, продолжают фигурировать в финансовых документах, оставаясь его "секретным достоянием", оцениваемым автором круглой суммой в 10 миллионов.

Глядишь, и ещё кому-нибудь продаст…

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Последний декрет Ильича

Веселья не было, одно лишь ощущение: время тратится бестолково, напрасно, оскорбительно глупо. Десять дней, которые и мир не потрясли, и радости не доставили. Положим, потрясать мир не самое неотложное дело, иное — осветить его, очаровать, наконец, просто убрать мусор, которого накопилось изрядно. Но — праздник, а в праздник следует пить, гулять и наслаждаться жизнью.

Первый день нового года я исправно пытался следовать этой программе, но быстро скис. Действительно, что за фантазия — устроить десятидневные общенародные зимние каникулы? Если невтерпеж облагодетельствовать население, устройте их в мае: кто огородом займётся, кто ремонтом, кто просто гулять будет по цветущим улицам, но зимой… Темно, холодно, скользко, тяжелая одежда давит, тяжёлое небо давит втройне.

Почитать? Две новинки лежат на тумбочке у дивана, "Весь мир театр" Акунина и "Turn Coat" by Jim Butcher. Начал первую, театральный детектив, дошел до середины и отложил. Не то расположение духа. Начал вторую, детектив чародейский. Тоже не в коня… Ощущение, будто шампанское пьешь в подворотне (конь, пьющий шампанское в подворотне — тот ещё образ).

Набрался духа и дошёл до стоматологической поликлиники. Здесь, несмотря на новогодье, работали, и зуб, нижнюю правую семёрку, вернее, то, что от неё осталось, удалили на раз. Всё мероприятие, включая дорогу туда и обратно, заняло сорок пять минут.

Академический час — и мир преобразился.

"Чертовски хочется работать", говаривал в таких случаях один забытый ныне политик.

Мне же захотелось читать. Впрочем, чтение и есть моя работа, по крайней мере, её существенная, хотя и незаметная невооруженному литераторским навыком глазу, часть. Что читаю, разумеется, заметно. Не видят, что это если не тяжёлая, то напряженная работа, и запросто просят почистить картошку или сходить в магазин за хлебом (а я и рад, поскольку есть уважительная причина отдохнуть).

Но прежде, чем взяться за книгу, выглянул в мир.