Цифровой журнал «Компьютерра» № 216

«Небраска» — фильм очень добрый и очень незамысловатый. В нём, собственно говоря, только два лейтмотива. Первый совпадает с популярной во всем мире социальной рекламой «Позвоните своим старикам-родителям!» — правда, он слегка разбавлен (во избежание приторности) скепсисом о тяготах «старческого маразма». Разумеется — тяготах для окружающих, потому как сами носители сенильной деменции (или амнезии) о своих «чудачествах» нисколько не переживают, потому что им уже всё равно.

Второй лейтмотив «Небраски» напрямую связан с субъективным стилем: режиссёр одержим амбицией передать в неприкосновенной девственности образ Core America — сермяжной Америки, — и надо сказать, что это ему с лихвой удалось: более адекватной картинки жизни «глубинки» я даже не припомню на экране (не считать же таковой трилогию Ларса фон Триера?).

«Небраска» — это история о том, как старый люмпен-redneck-алкаш Вуди Грант (Брюс Дёрн в прошлом году на Каннском кинофестивале был удостоен приза за лучшую мужскую роль), пребывающий в ранней стадии маразма и Альцгеймера, каждый день отправляется из дома пешком в соседний штат для получения приза в 1 миллион долларов, который он якобы выиграл. Все попытки окружающих объяснить старому идиоту, что ничего он не выиграл, а стал жертвой МЛМ-разводки для лохов, упираются в снисходительную улыбку (типа: «Вам, дурачкам, все равно не понять»). Думаю, не у меня одного есть в семье опыт общения со стариками, впавшими в такой вот маразм. 

Сын Вуди Гранта Дэвид (актёр Уилл Форте: очень милый в своей стоической доброте, однако — с невыносимо однообразным выражением лица на протяжении всего фильма) проявляет чудеса долготерпения и поддерживает старого маразматика в его идефикс: отправляется с ним в путешествие, заведомо обречённое на бессмысленный финал. 

После этого «Небраска» превращается в вариацию на самую любимую тему американского искусства ХХ века — road story. Анабазис с лёгкой руки Джека Кируака стал магической реликвией американской культуры: тысячи фильмов, ещё больше книг, столько же мемуаров создано о том, как человек, утомлённый рутиной крысиных бегов к социальному успеху, бросает все и hits the road — отправляется куда глаза глядят по бескрайним просторам родины. Благо дороги в Америке восхитительные (за исключением больших городов). 

 Почти автоматически любой американский анабазис прямого смысла (то есть как путешествие в глубь страны) превращается в путешествие во времени: в своё прошлое, в детство, в другое «Я», которое когда-то — как неожиданно открылось только сейчас! — было счастливо, однако затем под воздействием «неодолимой силы» выродилось в корыстное, бессердечное, хищное животное, одержимое одним стяжательством. В «Небраске» этот лейтмотив (в варианте: путешествие в детство), разумеется, тоже присутствует, однако не он придаёт фильму уникальность (которую, безусловно, почувствовали киноакадемики, оттого и номинировали на «Оскар»!), а совершенно неожиданный поворот анабазиса — в сторону деидеализации самого себя!

На самом деле в «Небраске» нет никакой демонизации, тем более — гиперболизации. Жизнь американского народа в дыре под названием Готорн — это один в один жизнь русского народа, жизнь французского народа, жизнь украинского народа, вообще — жизнь любого народа! Это самая настоящая народная жизнь во всем кошмаре её мёртвой телеологии. Везде всё то же самое, всё одинаковое: механический, отупляющий, ни на что не вдохновляющий, тяжёлый труд ради куска хлеба, ноль духовности, ноль абстрактных мыслей, ноль способностей к обобщению и осмыслению своего бытия. Это всё и составляет универсальный профиль народной жизни. Везде одинаковый.

Герои «Небраски» восхитительны именно своей аутентичностью. Как бы они ни копошились в мелких пакостях, какие бы наивные интриги ни выстраивали, как бы ни пугали мир Альцгеймером, они вновь и вновь вызывают глубокое сочувствие и симпатию! Потому что эти народные герои — not fake! Они настоящие! Они такие, какие есть, открытые в своей хитрости, простодушные в своей жадности, нежные в своей матерщине и пошлости. 

Кульминация этой естественности — заключительные сцены «Небраски», вызывающие чистейший катарсис и превращающие фильм в удивительное исключение из трупной картинки, какую только и способна транслировать мейнстримная Фабрика Грёз. Спасибо, Александр Пэйн, за настоящее искусство!

К оглавлению

Как город Святого Франциска превращается в Нью-Йорк 2.0 Михаил Ваннах

Опубликовано 14 марта 2014