Цифровой журнал «Компьютерра» № 184

А теперь мы видим знаменательное явление. Министерство образования и науки Российской Федерации ставит процесс управления самым ценным капиталом, которым является человеческий, на научную базу. Общество будет управлять инвестициями в образование на основе прогнозов, полученных по результатам имитационного моделирования. Возможно, рекомендации, даваемые экспертной системой, и будут искажаться. Лоббированием со стороны университетов. Давлением населения — желающего учить детей бесплатно и престижному — на политиков. Но — начало положено. Планирование образовательного процесса теперь опирается на процессы вычислительные. Единственное, что даёт шанс в некоторых пределах заглянуть в будущее.

К оглавлению

Манифест обреченной экономики Борис Славин

Опубликовано 07 августа 2013

6 и 7 августа 2013 года в газете «Ведомости» двумя частями была опубликована статья известного российского экономиста, а с недавних пор и политического деятеля Владислава Иноземцева. Смысл статьи читается уже в её названии: «Сырьевая специализация может быть благом для России». Автор вначале приводит шокирующие цифры, согласно которым доля минерального сырья в экспорте России постоянно растёт и составляет уже более 70%, а нефтегазовые доходы с менее четверти в 1997 году выросли и в 2012-м стали составлять более половины всех доходов федерального бюджета. Однако еще более шокирующим является основной тезис статьи: «Насколько нужны нам сегодня перемены, способные случиться при реальном слезании с сырьевой иглы, — это большой вопрос». Наркоман, который не может избавиться от наркотической зависимости, тоже так рассуждает: в конце концов, что плохого в наркотиках, стоит ли жуткая лечебная ломка тех преимуществ, которые есть у здоровых людей?

Странно, что один из лучших специалистов в области постиндустриализма вообще противопоставляет сырьевые и высокотехнологичные отрасли. В постиндустриальном обществе сырьевые предприятия не исчезают, а «обрастают» высокотехнологичными партнерами, делающими их высокопроизводительными. Именно в этом кроется успех международных энергетических компаний, которые автор приводит в пример (Chevron, ExxonMobil). Можно, конечно, таких партнеров искать исключительно за границей, чтобы не мучить себя проблемами модернизации! А что мы будем делать с высвобождающимися людскими ресурсами? Будем ждать, когда они сопьются, сделаем их всех бухгалтерами, охранниками или чиновниками? Но и это невозможно, даже в условиях высоких цен на сырье! Расходы на высокие технологии в условиях истощения природных ископаемых растут — а это значит, что с каждым годом все большая часть доходов будет уходить тем самым технологическим партнерам.

Удивительно (для руководителя Центра исследований постиндустриального общества) звучит заявление «Информационная экономика создает капитализацию, но не рост». Обычно такие представления об ИТ как о мыльном пузыре свойственны «дремучим» экономистам из прошлого века, но никак не современно мыслящему ученому, которым всегда был Владислав Иноземцев. Чрезмерно высокая капитализация крупных компаний в области ИТ по сравнению с их выручкой просто говорит о том, что инвесторы слишком самоотверженно верят в их будущее, но это никак (даже если стоимость таких компаний переоценена) не умаляет стремительного роста «умного» бизнеса, утраченного компаниями сырьевого сектора. Доля знаний во всех продуктах и услугах растёт, даже в сырье. А это значит, что доля материалов, ископаемых, неинтеллектуальной деятельности будет падать, и наше природное «богатство» рано или поздно растает.

Во второй части своей статьи автор зачем-то противопоставляет информационные технологии и производительность труда: «Неужели мы должны зацикливаться на интернет-технологиях, когда производительность в базовых отраслях столь низка?» Но ИТ — как раз те технологии, которые наряду с автоматизацией и механизацией оборудования существенно повышают производительность. Вряд ли Россия сможет стать лидером в области современного машиностроения, необходимого для модернизации оборудования в сырьевых отраслей. Увы, но здесь придется закупать импортные технологии. Однако как раз в области информатизации управления производством у России есть хороший потенциал, опирающийся на исторически сильную и конкурентоспособную математическую школу.

Российские компании в 2012 году экспортировали ИТ-продукции в объёме около $4 млрд, причем темп роста экспорта составляет более 15% в год. Экспорт знаний, в отличие от экспорта ресурсов, не только не истощает источники ресурсов, а наоборот — делает их ещё более богатыми. При этом инвестиции в ИТ-производство в разы меньше таковых в сырьевой сектор. Надо не противопоставлять сырьевые и «знаниевые» отрасли, а дополнять их друг другом, делать первые — умными, а вторые — масштабными.