Цифровой журнал «Компьютерра» № 150

Не люблю художественного вранья и потому хочу всё знать. С детства заложено. С киножурнала, который крутили перед «Стариком Хоттабычем» или «Вечерами на хуторе близ Диканьки». Посмотришь журнал, получишь очередную порцию научного мировоззрения, а потом приглядываешься ко всякой нечистой силе: верно ли изображена, не противоречит ли её поведение законам природы?

В отношении «Вечеров...» всё верно. Не подкопаешься. Научные консультанты добросовестно отработали каждый полученный рубль. А вот голливудские фильмы разочаровывают. К примеру, показывают какой-нибудь отрезанный от мира городок, в котором завёлся оборотень. Лунными ночами огромное звероподобное чудище скачет по крышам, колодцам и повозкам, неся смерть и разрушение. И горожане догадываются, что оборотень – один из них. Долго ищут, щепки, то есть невинные жертвы подозрения, летят в разные стороны, но в конце концов оборотнем оказывается скромный паренёк.

Не верю! Паренёк этот на вид самый обыкновенный. Весит килограммов шестьдесят, много – семьдесят. В чудовище семи с половиной футов, читай, два метра тридцать сантиметров, трансформироваться ему смысла нет: получится тощее, измождённое существо (трансформация сама килограммов пять-шесть забирает), которому не по крышам прыгать, а лежать в загончике и ждать, когда ж его покормят. Нет, нет и нет! Если среди окружающих завёлся оборотень, ищите толстяка пудов на восемь, лучше — больше! А ещё вернее – толстуху, поскольку девять десятых лунных оборотней – женщины, о чём свидетельствует статистически доказанная связь оборотнической трансформации с месячным циклом.

Столь же недостоверны сведения и о вампирах. Не отражаются в зеркалах, как же! Только зеркала классические, с серебряной амальгамой не отражают вампиров. А современные, дешёвые, алюминиевые – отражают. Поскольку же в общественных местах зеркала, как правило, бюджетные, то провести визуально дифференциальный диагноз нет никакой возможности.

А если начать отыскивать ляпы и несуразицы фильмов о восставших мертвецах, то конца и краю не сыщешь. Но задача у меня сейчас иная.

Почему большинство из нас, если не все, любят слушать, читать и смотреть про жуткое и сверхъестественное? Страха в жизни не хватает?

Пожалуй, да. Конечно, глядя на квартиры бюджетников и пенсионеров, живущих много, если на двести европейских рублей в месяц и гадающих, купить ли им колбаски и остаться без лекарства, или купить лекарство, но остаться без колбаски, иными словами, существующих между бедностью пристойной и бедностью отчаянной, но при этом защищающих свое жилище стальными дверьми с тремя запорами, поверить в нехватку страха трудно. Решётки на окнах, сейфовые замки, расклеенные на деревьях фотографии «ушла из дому и не вернулась» – всё это показывает, что страх в обществе не в дефиците. Хватает страха. Но страх страху рознь. Более всего наш человек боится другого нашего человека. Скажу больше, кроме нашего человека наш человек больше не боится ничего. Ну да, есть тяжёлые болезни, о них прямо на сигаретных пачках пишут, но надписи эти не пугают ни юных дев, ни умудрённых жизнью старцев. Покуда здоров, бояться нечего, а заболел – и стремительно выпадаешь из общества.

Но каких-нибудь сто или двести поколений назад было иначе. Боялись диких зверей – волков, медведей, росомах, леопардов, да мало ли свирепых хищников водилось вокруг? Сегодня усилиями мультипликаторов медведь – это обаятельный милый Винни-Пух или обстоятельный миролюбивый Михайло Потапыч, единственной слабостью которого являются испечённые Машенькой пирожки. Но на деле лицом с медвежьей мордой лучше не сталкиваться. Съедят. В Европейской части и не сталкиваются, разве что в зоопарке или цирке. Ещё боялись стихии – пожаров, ураганов, вулканов, наводнений и землетрясений. И тут гваздёвцев природа милует: в нашем чернозёмном крае вулканов нет, ураганы редки и особой буйностью не отличаются, а землетрясения напоминают далекое эхо: разве что люстра качнётся, если где-нибудь в трёх тысячах километрах затрясёт всерьёз.

Вот и расслабляется иммунная система. Да, страх вырабатывает иммунитет: готовность к действию. Убегать, защищаться или, напротив, нападать, упреждая агрессию. Загодя готовить оружие, тренироваться в его использовании и не выходить из дому, не прихватив меча или топора. Отсутствие страх-иммунитета приучает к жизни на авось. Авось меня не тронут, авось наводнение проплывёт мимо, авось кто-то затормозит на красный свет. И потому вместо того, чтобы эвакуироваться и вооружаться, остаются в своих квартирках с железными дверьми и ждут. Бывает, что и обходится.

Право на защиту собственной жизни перестало восприниматься как неотчуждаемое, более того, оно предстаёт элементом деструктивным: мол, дай волю – перестреляем друг дружку. Тут, кстати, боязнь не только и не сколько оружия, а именно воли, ну да я опять не об этом.