Цифровой, или Brevis est

— Сынок, ты чего такой вялый? — отец решил начать разговор, но не нашел правильных слов.

— Устал.

— Хочешь, в воскресенье в киношку сходим?

— Нет, спасибо. Я дома отдохну.

— Даже не спрашиваешь, какой фильм?

Он пожал плечами:

— Я не люблю кино.

— А что ты любишь, кроме своего компьютера? — тихо и горько вмешалась мать. — Книги? Когда ты в последний раз раскрывал…

— Ма, ну что ты опять. Я очень перегружен.

— Чем это?

— Всем.

Мать уныло покачала головой. Сама она в возрасте Арсена запоем читала, и родители силой отрывали ее от книг… Да, точно.

— Я в твоем в возрасте читала запоем, меня родители силой…

Ее предсказуемость огорчила его. Поэтому он позволил себе быть немножко бестактным:

— Времена поменялись, мам. Посмотри: ты же теперь сама ничего не читаешь, кроме блогов.

Она вспыхнула.

Арсен знал, что, стоит всем уйти из кухни, — она тут же вытащит из сумки ноутбук, подключится к Интернету и войдет в свой Живой Журнал. А отец, как только увидит, что Арсен и мать заняты, — пойдет к себе и включит телевизор. Каждый из них чувствует, что делает что-то не то; каждый вырос в нормальной семье, где были и семейные вечера, и книги, и гости, и походы в лес на пикник. Но маме куда интереснее, что случилось с ее френдами за день, а отец, как на игле, сидит на потоке новостей из телика, от глобальных до местечковых. Кризис ли мировой, пьяный ли сбил на машине ребенка — это информация, это надо знать, это будоражит.

В нашей семье, подумал грустно Арсен, только я занимаюсь настоящим делом. Только я делаю то, что люблю, и за это получаю деньги.

Он допил свой чай и поднялся.

— Спасибо.

— На здоровье.

— Я пошел. Спокойной ночи.

х х х

— Привет, Канцлер.

— Не спишь, Министр? Или у вас уже утро?

— Хочешь подловить?

— На фига ты мне сдался?

— Мало ли… На тебя выходила Квинни?

Разговор на секунду остановился. Замерли строчки на экране. Собеседник раздумывал чуть дольше, чем это обычно бывает в непринужденном разговоре.

— О чем ты, Министр?

— Землевладельцы съедят тебя с потрохами, Канцлер. О такой мелочи, как я, и речи не идет.

— Чего ты хочешь?

— Есть схема…

В доме давно все спали. Часы показывали три. Потирая красные глаза, он сидел за монитором, пока прямо под носом не оказались вдруг клавиши «джей» и «кей».

Тогда он вышел из Сети и лег. Ему снились темные запутанные коридоры и чужие глаза в прорези красного капюшона.

Потом он отключился совершенно, чтобы в семь утра подскочить от визга будильника.

х х х

Они вышли из дома одновременно — отец, мать и Арсен. Отец сел в черный «Фольксваген», мать в серую «Тойоту». Арсен спустился в метро; очень удобно: школа всего в одной остановке. Никаких пробок. Никаких пересадок. Десять минут отчаянной толкотни — и ты на месте.

Как всегда с утра, он почти ничего не соображал. Остановился у автомата с горячими напитками, взял себе двойной кофе. Пятница — послезавтра, времени нет, но шестеренки уже сложены как надо. Еще чуть-чуть, смазать зубчики, подтолкнуть мизинцем — и механизм заработает, заработает…

— Снегов!

Он обернулся. Марьяна Чабанова, в изумрудной меховой курточке, с изумрудными, вечно распахнутыми глазами. Одноклассница.

— Привет.

— Чего тебя в школе нет? Я думала, ты болеешь…

— Болею, — согласился он и отхлебнул кофе.

— У тебя глаза красные, — сказала Марьяна не то с осуждением, не то с сочувствием. — Пьешь? Колешься?

— Пью, — он сделал еще глоток. — Колюсь.

Она засмеялась. Приятно было смотреть, как она смеется, — легко, без скрытого смысла. Искренне веселится.

— А если честно?

— Я работаю, — признался он неожиданно для себя.

— Где?

— В министерстве.

— Курьером?

— Министром!

— Вот умница, — она кокетливо поправила шапочку-наушники. — Слушай, я на первый урок все равно не пойду уже. Давай по пирожному? Угощаю!

Половина девятого. Вне Сети он всегда чувствовал время, не глядя на часы. Обычно к девяти он уже снова был дома — не выходя на поверхность, пересаживался с одного поезда на другой, возвращался в пустую квартиру и садился за компьютер. Такое положение вещей не могло существовать долго, но пока оно держалось, и Арсен намеревался выжать из него все возможное. С толком использовать любую минуту.

Марьяна смотрела, улыбаясь.

— Ну давай, — согласился он, поколебавшись. — Только каждый платит за себя.

У него были карманные деньги — не так мало, если считать, что он почти ни на что не тратил. Он взял себе шоколадное пирожное и опять — кофе. Марьяна заказала клубнику со сливками.

Мимо высокого окна шли прохожие. Там, на улице, начался дождь со снегом. Здесь, в кафе, было пусто в этот час и — по ценникам — дорого.

— Вот мой братец работает, — задумчиво сказала Марьяна. — Уже «Ниссан» себе купил. Правда, старый.

— Молодец, — Арсен кивнул.

Одна парадная мантия стоила больше, чем его отец зарабатывал за месяц. А к мантии полагаются парик, туфли, шпага; если Министр явится на Ассамблею без достойного прикида — его никто не станет слушать. Статус — это деньги, деньги — это статус, но реальная власть куда круче того и другого.

Если бы без денег можно было дотянуться до власти…