Цифра

– Василий Николаевич, добрый день! – обратился Юрий к сидящему за столом полицейскому.

– Слушаю вас, молодой человек.

– Юрий Ибрагимов, управление «К», – взмахнул он своим пропуском перед глазами участкового, надеясь, что тот не заметит надписи «стажер». – У нас тут есть пара вопросов.

– Каких вопросов?

– В частности о самоубийствах. В вашем районе участились подобные случаи. У вас есть какое-то объяснение?

– А с каких пор управление «К» стало заниматься самоубийствами?

Внутри у новоявленного детектива все оборвалось. Его самодеятельность раскрыли и сейчас обо всем доложат.

– Пока не могу сказать, – сблефовал он.

– Район у нас старый, люди пожилые, много одиноких. Компьютера большинство из них в глаза не видели, интернетом не пользуются. Не ваш это профиль. Не эти, как их, синие киты какие. Здесь уже природа подводит, здоровье. Тело-то еще как-то лечить научились, а мозги в старости-то хорошо съезжают, хочу я сказать. У нас тут сумасшедших хватает. С кем инопланетяне разговаривают, с кем черти. Бабка тут одна меня пятый раз вызывает, говорит, у соседей собака всю ночь лает, спать не дает. А вот только нет собак у соседей. Старость – страшная штука.

Расследование не удалось. Куратор оказался прав. Вот так, в очередной раз, опыт и здравый смысл победили наивность и инициативность. С такими мыслями Юрий вернулся обратно в Управление. Но все же, не мог он настолько ошибиться. Как тогда объяснить, что эти случаи привязаны к конкретному району города, а потом, будто гастролируя, перемещаются в другой? Cui bono⁵? Как там участковый сказал? Старый район, много одиноких. Куда же интересно деваются квартиры этих умерших одиноких?

Через СМЭВ² он залез в базы ЗАГСа⁶, где получил информацию о фамилиях умерших и их адресах, а из ЕГРН⁷ всю историю смены правообладателей квартир. Программа запросов к различным базам, потихоньку крутилась, сводя данные воедино. Когда скрипт завершил работу и вывел результаты на экран, Юрий вначале не поверил своим глазам, решив, что это ошибка в коде. Но по мере того, как он вчитывался в строки, страшная правда становилась все яснее. Во всех случаях, сразу же после смерти собственника, появлялся дальний родственник, всегда разный, мгновенно продававший квартиру. Это однозначно были «черные риэлторы». Он слышал про таких. Это, конечно, был далеко не компьютерный профиль, но перед ним было свидетельство настоящего преступления, его первое расследование!

Вечером они с Машей сидели в кафе недалеко от ее дома.

– Представляешь, что я нашел? – обратился он к ней заговорщицким шепотом, когда официантка приняла их скромный заказ и отошла от столика. – Только никому не рассказывай!

– Что? – ее глаза вспыхнули любопытством.

– Не знаю как, но кто-то убивает стариков, забирает их квартиры, а потом продает.

– А ты как узнал?!

– Я все посчитал. По куче разных баз собрал информацию, все свел, нашел закономерности. Мне куратор не поверил, так я сам поехал…

Любопытство мгновенно сменилось ужасом.

– Ты туда поехал?! Это же мафия! Они и тебя убьют и меня и всех за то, что ты про них узнал. Ты же еще не настоящий полицейский, убьют и не заметят!

– Никто никого не убьет, не волнуйся! – попытался он успокоить ее.

– Как не убьет?! В кино всегда так, да и в жизни, наверное. Если они стариков убивают, значит и любого могут. А ты даже не знаешь как! Я не хочу, чтобы ты ввязывался в это! Я… – в глазах ее заблестели слезы, лицо раскраснелось, – я…

Он обнял ее, губы их сомкнулись, и та невидимая стена, что разделяла их, пала. Она уткнулась в его плечо и тихо прошептала, – «я люблю тебя».

Исчезли люди вокруг, исчезла музыка и разговоры, исчезло кафе, что-то горело в груди и стало тяжело дышать. Лавина чувств, прорвав преграды, накрыла их, кружа в своем потоке. Любовь, первая, еще детская, но единственная настоящая, когда видишь и впитываешь лишь незамутненные души друг друга… Он исступленно целовал ее губы, глаза, шею, не в силах передать словами все, что чувствовал в тот момент, лишь вторил ей, как эхо, шепотом, повторяя снова и снова «я люблю тебя».

– Я завтра же брошу все. Отдам документы Васильеву, и пусть сам разбирается. Вернусь в университет. Больше никакой полиции и никаких бандитов.

– Обещаешь?

– Да.