Тщательно отшлепанная (ЛП)

Гарри захлопнул дверь, и я застыла на месте, когда он обогнул капот машины. Он был одет в темные джинсы, белую рубашку и серый блейзер. Как всегда, две верхние пуговицы были расстегнуты, а в кармане горделиво лежал носовой платок, теперь уже помятый. Этот был фиолетовым. Его темно-каштановые волосы спадали мягкими и непринужденными волнами.

Он был прекрасен.

Гарри нырнул в машину.

— Извини за пиджак и цветы, — сказала я. — Они не первые жертвы моей неуклюжести. И я уверена, что не последние.

— Не проблема, — сказал он. Затем продолжил. — Хорошо провела выходные?

Кровь отхлынула от моего лица. Ну, спасибо, Гарри. Прошлой ночью со мной делали такие вещи с помощью средств для стирки, от которых, честно говоря, побледнели бы твои отбеленные простыни.

— Все было обычно, — сказала я, снова произнося слова с английским акцентом. И поморщилась, недоумевая, какого черта я вообще открыла рот. Это были нервы, поняла я. Раньше, когда я была рядом с Гарри, мне было абсолютно все равно, как он меня воспринимал. Теперь все изменилось.

— Фейт, я должен сказать тебе кое-что, что может быть неприятно, — сказал он с серьезностью, сквозившей в каждом слове.

— Что именно? — я положила свою руку на его, которая лежала на его колене. От моего прикосновения он сморщил нос.

Прочистив горло, он перевел взгляд с дороги на меня и сказал.

— У тебя самый ужасный английский акцент, который я когда-либо слышал в своей жизни.

По мере того, как его слова проникали в мой помешанный мозг, я, наконец, открыла рот и закричала.

— Гарри! Ах ты, член! Я подумала, что что-то действительно не так!

— Так и было, — сказал он прямо. — Твой ужасный акцент. Ты хоть понимаешь, что Шекспир и Чосер восстают из могил, зажав уши руками, крайне оскорбленные этой жалкой попыткой изобразить, возможно, лучший акцент в мире?

— Лучший в мире? — спросила я, задохнувшись от смеха. — Черта с два! Самый лучший акцент в мире не произносил бы «зебра» так смешно.

— Мы говорим это правильно, — сказал Гарри. Почему он так спокойно спорил? Даже не повышал голос. Кто, черт возьми, так спорит?

— Ну, даже не начинай мне рассказывать, как вы все говорите «алюминий».

— А, вы имеете в виду, как положено? Мы чемпионы по использованию гласных, это тебя так обидело?

— Травы, — ответила я.

— Начинаются с прописной Т.

— Ваза, — сказала я самодовольно.

— Ваза. Гарри произнес это как «ваРза». — Предмет, который мы могли бы использовать, если бы ты не уничтожила розы, которые должны были в ней стоять.

— Баклажан.

— Синий.

— Цуккини.

— Кабачок.

Гарри ухмыльнулся, посмотрев на меня с видом кота, которому достались сливки. Ну, засранец, не при мне!

— Ну, «fanny» — это твоя задница, а не киска. Что ты на это скажешь?

— Киска, дорогая Фейт, — сказал Гарри, как всегда снисходительно, — это кошка. А не дамский сад.

Вот и все. Это было то, что сломило меня. Я разразилась хохотом, слезы хлынули из глаз.

— Дамский сад? Что это, черт возьми, такое?! — когда машина остановилась, я поняла, что моя рука все еще лежала на его колене. Когда я рассмеялась, Гарри сжал ее сильнее. — Это буквально самое ужасное сленговое выражение, которое я когда-либо слышала. — Я сморщила нос. — Все, что я вижу в своей голове, — это миниатюрный садовник в соломенной шляпе, косящий вверх и вниз волосатый газон. Это не тот образ, который должен быть у человека в голове в воскресный день.

Когда смех утих, мое внимание было приковано к моей руке на его руке. Рука Гарри перевернулась, и его пальцы теперь переплетались с моими. Я вытерла глаза, и тут в машине внезапно стало тихо.

— Ты готова? — спросил Гарри, нарушив тишину. Его голос звучал так спокойно и ровно. Он так часто был напряжен, как будто на его плечах лежала вся тяжесть мира. Раньше я считала это снисходительным отношением к тем, кто ниже его по социальному статусу. Теперь же мне казалось, что я понимала лучше. Ему просто нужно было, чтобы кто-то разглядел его жесткий панцирь, который он носил как щит.

— Готова, — сказала я. — И я должна была задать этот вопрос тебе. Ты собираешься посетить воскресный ужин в доме Паризи. — Я неохотно убрала руку и похлопала его по плечу. — Удачи, молодой сэр.

Я вышла из машины, а Гарри потянулся на заднее сиденье, достав букет цветов, пакет с вином и что-то в подарочном пакете побольше. Я подняла бровь.

— Пытаешься произвести хорошее впечатление?

Но Гарри не улыбнулся и не засмеялся над моей шуткой. А просто ответил.

— Да. — Мое сердце заколотилось в груди, выполнило прыжок, кувырок назад, сальто и финиш. Гарри протянул мне руку. — Ну что, пойдем?

Я переплела свою руку с его и, покачав головой, сказала.

— Киска — это кошка. — Я рассмеялась над этой фразой, все еще вспоминая наш спор в машине.