Воин. Цезарь сурово обходился с мятежными или даже просто подозрительными крестьянами. Он мог бы достаточно легко положить конец разбойничеству в Лузитании, но предпочел повальные репрессии, чтобы запугать всех возможных противников. С тридцатью когортами, из которых десять были набраны из местных жителей, он направился к Герминской горе (mons Herminius, ныне Сьерра де Эстрелья) и в ответ на отказ населения добровольно переселиться на равнину стал истреблять горцев, преследуя их вплоть до морского побережья, до острова Берленги. Для их уничтожения он приказал привести флот из Гадеса. Затем он морем вернулся в Галлецию, высадился в Бриганции (Brigantium, ныне Лa-Корунья), и там началось создание легенды о Цезаре[211]: говорили, например, о его удивительном коне, у которого копыта разделены на пальцы, как человеческие ступни, — как тут не вспомнить о Буцефале и Александре?! Узнав о беспорядках в Риме, Цезарь решил, не дожидаясь окончания срока действия своих полномочий, вернуться в Город. В ореоле легенд, предварявших его появление, он прибыл к воротам столицы, где его ждали как человека, посланного провидением.
Первый триумвират: июль 60 года. Здесь мы имеем дело с настоящим государственным переворотом, совершенным под прикрытием человеколюбивого поступка[212]: в самом деле, Цезарь сумел убедить Помпея и Красса в том, что улучшение взаимоотношений между ними послужит не только его, но и их собственным интересам. Было много вариантов сотрудничества. Однако из них был выбран следующий: Цезарь должен был добиться консулата, который станет в его руках орудием молчаливого взаимодействия триумвиров. Их переговоры проходили на Villa publica, за пределами померия.[213] Это и был первый триумвират — выражение весьма двусмысленное в сравнении со вторым (то есть триумвиратом 43 г.), ибо первый не был оформлен институционально. То был частный союз, созданный для того, чтобы управлять Республикой, «постоянный заговор» (conspiratio), по словам Тита Ливия[214], предвыборный сговор с целью завоевания консулата, переросший, однако, затем в совместное управление государством. Трудно точно определить дату заключения этого союза. О его существовании стало известно только тогда, когда проявились его первые результаты. В январе 59 года о нем сообщили Цицерону, но тот отказался поверить. Во всяком случае, его следует отнести ко второй половине июля 60 года, когда Цезарь ринулся в кампанию по выборам консулов на следующий год. Он как раз достиг необходимого возраста для того, чтобы выставить свою кандидатуру. В конце июля или в августе 60 года его усилия увенчались головокружительным успехом. Цезарь предпочел отказаться от триумфа[215] и в последний момент выставил свою кандидатуру, которую поддержали Красс и Помпей. Этот подпольный триумвират положил конец свободе.
Консул 59 годаЦезарь двумя законами загоняет сенаторов в угол. Предложив закон о вымогательстве (lex Iulia de repetundis) и аграрный закон (lex Iulia agraria), Цезарь предоставил заботам второстепенных персонажей нападать на слабое место нобилей: их судебные полномочия. Речь шла о том, чтобы показать, в чьих интересах и какими способами действует правящая аристократия. Затем-то Цезарь и внес lex Iulia de repetundis, которому предстояло с этих пор регулировать взаимоотношения между правителями и подчиненными. Согласно этому закону представители власти не имели права принимать от тех, кем они управляли, подарки стоимостью свыше 10 тысяч сестерциев. Податные списки следовало вывешивать в двух городах каждой провинции, а один экземпляр — в Риме, на стенах эрария (государственной казны). Закон предусматривал все виды должностных злоупотреблений. Жертвы вымогательства имели право получить возмещение имущества, отданного в залог (usucapio), с вымогателя или с его наследников в течение года после его смерти, а сам неправедно обогатившийся приговаривался к штрафу в четырехкратном размере, а в ряде случаев мог быть даже исключен из числа сенаторов. Таким образом, хотя бы теоретически, этот закон был важен как с моральной, так и с политической точки зрения: люди больше не должны были подвергаться вымогательствам со стороны тех, кому требовалось пополнить свои богатства, истощенные возросшими расходами на участие в выборах.[216]
