ЦеронРоман. Том I

И доктор, рванув рукоятку к себе, застыл, не отрываясь от экрана.

Мгновение аэроплан продолжал свой путь, как ни в чем не бывало. Но вдруг его нос резко задрался вверх, потом опустился и, перестав слушаться пилота, аэроплан, накренясь, стал падать на горы. Было видно, как резким движением пилот освободился от ремней, привязывавших его к сидению, и кинулся вниз, держась правой рукой за грудь. Сначала он падал, как камень, и его гибель казалась неминуемой, но вот парашют раскрылся, скорость падения уменьшилась. Но, когда казалось, что он благополучно достигнет земли, струя воздуха, обтекавшая хребет, рванула его в сторону, ударила несколько раз об отвесную стену и, наконец, как бы устав играть с ним, дала возможность ему стать на ледяной барьер в нескольких сотнях метров от места, где находился «Церон». В стороне догорали зажегшиеся от удара, полученного при падении, остатки аппарата, несколько минут тому назад гордо парившего в воздухе.

В каюте послышалось вновь гудение пропеллера.

— Слышите. Мирано, — произнес доктор, чье лицо было бледно от пережитого волнения, — это экспресс. Я пойду подкрепиться, а вы следите за тем, что будет делать этот человек, а также и за его спасителями. Катастрофу не заметить они не могли и вскоре двинутся его спасать, показав нам точно, где находится их логовище. Судя по шуму пропеллера, который мы уловили, он возник где-то на том суровом массиве с отвесными стенами. За проявлением признаков жизни на этом массиве будут следить по очереди на экране в комнате для чтения. У нашей молодежи и у наших сотрудников глаза удивительно остры; они заметят не меньше, чем самая чувствительная фотографическая пленка.

— А фильма, доктор, что с ней? Вы думаете, что она при этом человеке?

— Нет, — ответил доктор, — передать на ходу экспрессу несколько тысяч метров фильмы можно только, держа ее в специальном запаянном ящике. Этот ящик или упал куда-нибудь в сторону, оторвавшись от аэроплана, или сгорел вместе с ним. Но этот самый наблюдатель в своем гнезде конечно, задержал оригинал, пославши дубликат. Итак, Ми-рано, до скорого свидания и терпеливо ждите, пока не появится рыба, чтобы проглотить нашу приманку — этого испуганного, получившего ряд потрясений и ушибов при спуске на парашюте, человека.

Когда, войдя в столовую, доктор бросил взгляд в салон для чтения, там он увидел оживленную группу в пять лиц, рассматривавших пол, на котором во всех деталях отражался загадочный массив. Он, улыбаясь, простоял несколько мгновений, смотря на эту картину, и сел за стол. Увидя его, брюнетка начала наливать стакан чая, вынув предварительно из маленького очень изящного буфета небольшую бутылку с коньяком.

— Я очень рада, — сказала она, пододвинув к нему стакан чая, — что сейчас обошлось без жертв.

— Я стараюсь обходиться без них, Элен. Насколько мне тяжело и больно прибегать к этому, вы знаете так же хорошо, как и я, но в случае стратоплана — этого летающего разнузданного гнезда, — невозможно было иначе поступить. Вы слышали по радио, как восприняли его гибель проповедники. Одни увидели в этом перст Божий, а армия спасения, надрываясь, использует уже этот случай вовсю. Ее миссионеры, ударяя себя в грудь, указывают на то, что если человечество не пойдет их путем, то его за неморальность тоже постигнет участь стратоплана.

Когда мы вылетели из дому, я знал, что наша работа будет очень тяжела, опасна и продолжительна. Но я не предполагал, что спекулянты так хорошо использовали имеющийся у них свободный капитал и доступные за их деньги технические достижения. Они, как пиявки, впились в мир. Мы же рассчитывали увидеть только несколько запутавшихся в противоречиях и озлобившихся на все и вся человеческих группировок, с которыми легко было бы справиться. Их военную мощь «Церон» уничтожил бы, не дав им опомниться, но на деле выходит другое.

Ты видишь в той комнате на полу изображение горного массива. В нем скрыто одно из щупальцев того осьминога, который незаметно и неслышно поступает с миром, как предприниматель со взятым им в эксплуатацию на короткое время предметом.

Мы считали, что имеем дело с разрозненными претензиями отдельных рас, наций и государств, но здесь на Памире, между небом и землей, уже отчетливо видна та паутина, которой по строго определенному плану, не знаю, как давно, но уже крепко опутали мир эти люди.

Часы пробили половину десятого, одновременно из салона послышались возгласы:

— Вот где они, вот!

На расстоянии десятка-двух метров от макушки хребта, бывшего ниже соседних вершин, но отличавшегося совершенно почти отвесными и местами даже нависшими над бездною обрывами, была площадка, на которой стояли два человека с подзорными трубами. Они осматривали окрестности. Один из них, заметив еще дымившиеся на глетчере остатки аэроплана, указал на них рукой. Затем, обменявшись друг с другом несколькими фразами, они ушли с площадки в зиявшее сзади них отверстие, которое за ними закрылось. И снова в своем мрачном величии торчала неприступная вершина к небу.