Церковь в мире людей

Этот фантастический рассказ – хорошее противоядие против огороднических фантазмов "старца Антония".

Бегство, проповедуемое этим апокрифом, предполагает разлучение не только с городскими квартирами, но и с привычно—каноничным укладом церковной жизни[363]. Это бегство от епископов.

Любимая мысль "старца Антония" состоит в постоянном напоминании о превосходстве "старцев" над предателями—епископами. "Кто обличал впавшее в арианство, монофизитство и прочие ереси священноначалие? Пустынные монахи—отшельники, старцы по—нашему. Поэтому все было сделано, чтобы вытравить старчество из церковной жизни" (с. 134). Ну, а главный борец с ересью Ария кто был? Разве не святой епископ Афанасий Великий? А против Нестория кто восстал? Разве не святитель Кирилл Александрийский? А ересь монофизитов (как раз рожденную монахом Евтихием и ревностно поддерживаемую египетским монашеством) разве не обличал св. римский папа Лев Великий?

Как это и характерно для нынешней реформационной литературы, и книжка про "старца Антония" противопоставляет "простого народа" и предателей—архиереев. "Высшее священноначалие, власть предержащие уже в ересь впали. Но не испорченный народ поддержал праведников" (с. 139). Вообще—то о народном протесте против движения жидовствующих ничего не известно. Протест начался как раз сверху: с новгородского архиепископа Геннадия – второго человека в иерархии тогдашней Русской Церкви.

И вот подобные ядовитые глупости переходят в этой книжке со страницы на страницу. Тут и комсомольские смакования "дорогих машин и неоскудевающих столов высшего духовенства" (с. 274). И разрезы скальпелем в стиле – "Временное правительство приветствовали все, вплоть до высшего архиерейства. Все, кроме старцев, признанных и нет" (с. 141). И личные мемуары, заставляющие вспомнить одного из сыновей Ноя: "Я ему говорю: простите, владыка, а Страшного суда не боитесь? А он мне: то ли будет, то ли нет, а пожить и тут хочется!" (с. 100). И указания на сегодняшние реалии: "Проверку силы ада уже провели, присвоив всем номера. С молчаливого согласия, а то и прямого благословения духовенства вся страна превратилась в лагерь… У каждого храма есть настоятель, над настоятелем – архиерей. Кто только за его спиной стоит?" (сс. 132 и 227).

И все это – ради основного тезиса: "служить вне узаконенной государством церкви" можно (с. 197). Если ты считаешь, что тебя отстранили от служения за твою сверхобычную духовность – то имеешь полное право служить без благословения архиерея.

На упоминание о канонах, устанавливающих епископальную структуру Церкви, следует ответ: "Единственный и неизменный принцип – соблюдение себя" (с. 289).

"Отец Антоний, как соотнести ваше старчество с иерархией и четким порядком в церкви? – А кто благословлял великого Антония? А тысячи подвижников фивейских и нитрийских?… Почему великий во святых Паисий остался в Валахии, не захотел он этой твоей иерархии?! А почему? Мню, что отнюдь не из—за архиереев, но потому, что Православие – это свобода духа и любое ограничение его уже протестантство" (сс. 286—287). "Ты хотел понять, чем наполнен этот дряхлый сосуд, как он вообще может без благословения правящего существовать, так ведь?… С чьего благословения служили литургии на телах полуживых мучеников в римских тюрьмах? А причастие пустынников Ангелами? Да что там говорить, примеров кажущегося нарушения принятых обычаев в житиях, и в самом Евангелии – множество!" (с. 288 и 190).

И вообще – ныне "окончание времен, вступают в силу другие законы" (с. 270). А то, что Апокалипсис назначен на завтра, для "старца Антония" вне сомнений: "Зачем выплавляется столько стали? Скажи, сколько килограмм железа вы используете у себя дома? Пускай сто килограмм. Умножь на число жителей, добавь нужды армии, общественных дорог. А куда все остальное девается? Идет же оно на подготовку прихода антихриста, вот куда! Значит, не нужно оно все это производство" (с. 257—258).

Правда, и тут есть противоречие внутри самой книжки. С одной стороны, она настаивает, что все самое страшное уже началось и чемоданы надо готовить уже сейчас. С другой, она претендует на предсказательность и обещает, что "Англии не будет, остров уйдет в море, отягощенный океаном грехов… То же ждет и Японию. Китай захлестнет большую часть России. Желтыми будут все земли за горами и после них. Африканцы заполнят наши города и веси" (сс. 170—171). "Скоро греховодники станут потчевать своих гостей блюдами из детских тел, людоедство будет восприниматься вполне нормальным действом, признаком хорошего тона. Ты доживешь" (с. 160). Ну, казалось бы, раз тебе так хорошо известно будущее, то можно установить и последовательность своих действий: вот сначала исчезнут Англия и Япония, потом придут китайцы, потом реклама будет зазывать в дорогие рестораны на дегустацию человечины, ну а потом и явится антихрист. Значит, в промежутке между предпоследним и последним актами и наступает время для бегства (если уж считать его полезным)…