Цепной пес самодержавия

Светлана постепенно входила в мою жизнь, заполняя ее, становясь необходимой для меня. Она словно стала второй половинкой моей души, сразу преобразив окружающий нас мир, делая его большим, объемным и красочным. Мне хотелось думать, что я тоже нашел место в ее сердце. Впрочем, мои сомнения были чисто теоретическими выкладками, так как ее глаза говорили только одно: люблю.

Мы много времени проводили вместе. Ходили на выставки, в синематограф, в театр. Раз в две недели я обязательно бывал в гостях в семействе Антошиных, пока еще на правах близкого друга семьи. Нередко сопровождал ее, по большей части, с учебы, по вечерам, но сегодня, при встрече, она неожиданно попросила поехать меня на вокзал, так как хотела проводить свою хорошую подругу, которая надолго уезжала в Москву.

Выйдя на перрон, я сначала скользнул глазами по составу в полтора десятка вагонов «Петербург – Москва», затем пробежал глазами по шумящей, галдящей, суетящейся толпе. Кондуктора в поте лица сортировали толпящихся перед вагонами суетливых и торопящихся занять свои места пассажиров. В различных направлениях бородатые носильщики, сияя начищенными бляхами, несли и везли багаж, понукаемые торопящимися пассажирами. В окнах многих вагонов уже видны головы пассажиров, которые добрались до своих мест и теперь взглядами и знаками прощались с теми, кто их провожает. Если из окон вагонов третьего класса видны армяки, грубые лица с бородами лопатой да закутанные платками головы женщин, то из окон второго и первого класса выглядывали женские лица в кокетливых меховых шапочках и солидные лица мужчин в пальто с бобровыми воротниками.

Мы подошли и остановились недалеко от трех вагонов первого класса, расположенных в начале состава. Пока Света выглядывала свою подругу, я с ленивым любопытством смотрел по сторонам, при этом невольно прислушиваясь к вокзальному шуму. С минуту наблюдал за каким-то купчиком, который с красной и потной физиономией метался из стороны в сторону, держа в одной руке дорожный баул, а в другой – корзинку с продуктами. После чего взгляд упал на жандарма в унтер-офицерском звании, ловко прокладывающего себе дорогу сквозь галдящую толпу, но при этом не забывающего окидывать суетящийся вокруг него народ цепким и внимательным взглядом. Я усмехнулся, когда он подошел к одному из моих охранников, но после короткого разговора взял под козырек и отправился дальше, а уже в следующую секунду меня привлекла несуразная парочка, прошедшая в нескольких шагах от нас. Высокий и упитанный бородатый монах в клобуке, а рядом с ним семенила небольшого росточка худенькая женщина в теплом пуховом платке и в шубке с заячьим воротником. Мне был слышен их разговор:

– Передайте поклон Петру Захаровичу, благочестивой Настасье Тимофеевне и чадам их, а Платону Семеновичу скажите, что ему за его вклад на том свете будет мзда великая, а в здешней жизни воздастся сторицею.

– Передам, батюшка, обязательно передам… – слезливо отвечала ему женщина.

Проводив их глазами, только повернулся к Свете, чтобы спросить, видит ли она свою подружку, как неожиданно откуда-то сбоку раздался громкий оклик:

– Сергей! Богуславский!

Я резко оглянулся, вслед за мной повернулась Светлана. В нескольких шагах от нас стоял бравый артиллерийский капитан. Лицо открытое, симпатичное, в глазах озорные огоньки. Аккуратно подстриженные усы. Плечи развернутые, широкие. Хорошо пригнанная по фигуре шинель, скрипящие ремни портупеи, шашка.

«Судя по простецкому отношению и пушкам в петлицах, это мой бывший сослуживец», – эта мысль сразу мелькнула, стоило мне только увидеть его форму. За его спиной стоял носильщик с чемоданом. Пока я рассматривал его, он уже кинулся ко мне, но в последний момент замер, наткнувшись на изучающий взгляд.

– Ты что?! Нет! Это точно ты, Сергей! – он сделал несколько шагов ко мне и остановился в некоторой растерянности, не видя ответной радостной реакции. – Погоди! Значит, то, что мне написал Сашка Буковский, правда?! Ты потерял память, да?! Ты не помнишь меня?!

По словам и поведению чувствовалось, что у офицера живая, открытая, непосредственная натура.

– К сожалению, нет. Я пришел в себя, но прошлое так и не смог вернуть. Поэтому, господин капитан, нам придется знакомиться заново, если у вас еще есть такое желание.

– Да как ты можешь такое говорить! – с возмущением воскликнул он. – Ты-то у меня в памяти остался! Разрешите представиться: Волин Валерий Дмитриевич!

– Так как мне представляться не надо, то разрешите представить мою спутницу Антошину Светлану Михайловну.

– Извините меня за избитый комплимент, Светлана Михайловна, но вы больше похожи на богиню, сошедшую на землю, чем на просто красивую женщину.

Видя его искреннее восхищение, Светлана несколько смутилась, при этом ее щеки чуть порозовели.

– Мне необычайно приятно слышать подобные слова от храброго офицера. Вы, судя по вещам, прямо с фронта?

– Так точно. Только с поезда.

– Вас кто-то встречает? – в свою очередь вежливо поинтересовался я.