Цепной пес самодержавия

– Мне теперь ничего доказывать не нужно! Тебя, товарищ Василий, с листовками на руках взяли, поэтому я закрываю это дело и передаю его в суд. Так что теперь мы с тобой не скоро увидимся. Конвойный!

– Погодите! Что… Что вы предлагаете? – с трудом протолкнул через горло сухой комок слов уже бывший товарищ Василий.

Вследствие пересмотра жизненных позиций из многих людей, примкнувших по тем или иным причинам к революционному движению, начинали сыпаться новые фамилии и явки, ведущие к новым арестам. Параллельно с работой политического сыска среди населения начали работу специальные комиссии по выявлению революционной деятельности в армии и флоте. Здесь перечень процессуальных наказаний был намного жестче, так как внутренний подрыв армии и флота согласно новым законам рассматривался как измена родине, за что в военное время полагалась смертная казнь.

На фоне всех этих событий началась, если это можно так назвать, миграция всех видов оппозиции. Какая-то часть из них уехала за границу, другая просто кинулась в бега, растворившись на просторах родины, и только третья, самая малочисленная, ушла в глубокое подполье. Газеты, раньше бойко печатающие порочащие власть статьи, теперь предпочитали обходить молчанием опасную тему, а народ, не слыша подстрекателей, с молчаливым одобрением наблюдал за решительными действиями властей.

Неудачное покушение на государя говорило о слепом везении, но никак о нашем профессионализме. Если Пашутин сумел хоть как-то проявить себя, подобрав из офицеров телохранителей и определив опасные точки по пути следования, то я выглядел во всей этой истории никчемным дилетантом. Впрочем, мне было не до самокритики, так как все говорило о том, что наши враги готовы действовать быстро, решительно и предельно жестко, и что хуже всего, а это стало предельно ясно, среди ближайшего окружения царя есть предатели. Мои попытки ввести дополнительные меры безопасности, в частности, носить на выезды бронежилет или уменьшить количество выездов, хотя бы на какое-то время, наткнулись на жестокий отпор со стороны государя.

Время шло, а мы все топтались на одном месте. Арон сейчас был для нас тем единственным кончиком нити, которая могла привести нас к заговорщикам, но при этом мы не могли за нее ухватиться. Мы знали о существовании Арона, жандарма и предателей в окружении царя! Но кто они?! Все полицейские и жандармские «стукачи» получили приказ: искать днем и ночью, не покладая сил, любые следы, которые могли привести к боевой дружине Арона. За информацию, которая сможет привести к банде Арона, была обещана большая награда – 25 000 рублей.

Первого «успеха» добилась полиция в поисках Хлыста, обнаружив его тело на окраине города, после чего у нас в руках оставался только один кончик – жандармский офицер с мясистой рожей. Его поисками уже занимались, но очень осторожно, чтобы не привлекать излишнего внимания, а это еще больше замедляло его розыск. Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы нам не помогла человеческая жадность, помноженная на трусость и подлость.

Ротмистр Неволяев Андрей Николаевич, довольно видный мужчина, тридцати двух лет, любил красивую жизнь, но, будучи сыном далеко не богатых родителей, всю свою сознательную жизнь учился и служил, экономя каждую копейку. Еще с детства он познал истину: деньги и власть – основа жизни. Вот их-то как раз у него не было! Так бы и жил ротмистр, кляня свою злосчастную судьбу, если бы у него не появился новый начальник, подполковник Мерзлякин. Будучи специалистом своего дела, он хорошо умел разбираться в человеческих пороках и поэтому без особого труда выделил из числа своих сотрудников Неволяева. Проверив его на паре неблаговидных дел, подполковник стал использовать его в своих махинациях и аферах. Именно поэтому облаченному начальственным доверием ротмистру был передан на связь информатор по кличке Бурлак, благодаря которому осуществлялся негласный надзор над боевиками Арона.