Цепи судьбы

— Хорошо. Еще одно: Маргариту должны забрать Чарли и Марион. Именно поэтому я попросила Чарли не приходить в суд, чтобы газетчики не узнали, где он живет. Они с Марион женаты уже почти двенадцать лет, вряд ли у них родится собственный ребенок. Маргарита будет их единственным ребенком, и ей достанется вся их любовь. Мне никогда не нравилась Марион, но она будет хорошей матерью, а из Чарли получится отличный папа.

— Я об этом позабочусь, — пообещал Лео. — Думаю, это распоряжение надо сделать в письменном виде, я попрошу об этом Брюса Хейворда. Да, кстати, Эми, — сильно волнуясь, добавил он, — я хотел бы принимать участие в жизни Маргариты. Я не представляю себе, что Хэрри когда-нибудь женится, поэтому похоже на то, что Маргарита навсегда останется моей единственной внучкой.

— Конечно, вы должны принимать участие в ее жизни, — убежденно произнесла Эми. — Наш Чарли это поймет. Вы, мама, Хэрри и Кэти будете ее семьей. Ах да, скажите Хэрри правду, хорошо? Я бы не хотела, чтобы он считал, что я убила его брата. Чарли уже знает. Мама ему рассказала, но он пообещал не говорить Марион. Я не уверена, что она однажды не проговорится об этом Маргарите.

— Как насчет Кэти?

— Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Кэти ни в чем меня не винит. — Тут ее железное самообладание чуть ей не изменило. — Маргарита знает, что ее отец умер?

— Да, дорогая. Она думает, что он погиб в автокатастрофе.

— И что я уехала очень далеко?

Лео кивнул.

— Она думает, ты в Австралии.

— Хорошо. — Эми удовлетворенно поджала губы. — Чарли расскажет ей, где и почему я нахожусь, когда будет уверен, что она уже достаточно взрослая и сможет справиться с этой информацией. И я сказала ему, что она не должна меня навещать ни при каких обстоятельствах. Я не хочу, чтобы моя дочь видела свою мать в тюрьме.

Несколько минут спустя Эми исчезла в темных коридорах здания, в котором ей предстояло провести всю свою жизнь.

ГЛАВА 19 Июнь 1971 года Маргарита

На следующий день, вернувшись домой, я обнаружила, что Марион приехала раньше меня. Должно было случиться что-то очень серьезное, раз она ушла с работы так рано. Она очень неохотно брала ежегодный отпуск, а однажды, когда Марион сильно заболела гриппом и вынуждена была остаться дома, ее босс, мистер Ландан, диктовал ей какие-то очень важные письма по телефону. Несмотря на температуру, взлетевшую выше ста градусов [39], Марион напечатала эти письма на своей портативной пишущей машинке, а потом за ними кого-то прислали на автомобиле.

— Что случилось? — спросила я, войдя в дом и обнаружив тетю за столом рядом с большим чайником. На ней была некрасивая серая хлопчатобумажная блузка и красно-коричневая юбка, которая не была ни достаточно короткой, ни достаточно длинной, чтобы быть модной.

— Ничего. — Марион, кажется, удивилась моему изумлению. — Мне просто захотелось отпроситься и немного отдохнуть, вот и все.

Я положила руку ей на лоб.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она.

— Проверяю, нет ли у тебя температуры.

— Я прекрасно себя чувствую. — Я думала, что Марион сейчас оторвет мне голову, но ее голос прозвучал очень мягко. — Ты сегодня куда-нибудь собираешься?

— Возможно, попозже заскочу в гости к матери. Она ждет к чаю подругу, Сюзан Конвэй. Они познакомились во время войны, когда Эми была начальником станции.

Губы Марион дрогнули, и она слегка улыбнулась.

— Только твоя мать могла заполучить работу начальника станции и добиться такого успеха. Она успела подружиться со всей деревней и ушла только потому, что станция была разрушена взрывом бомбы.

— Да, Чарльз мне рассказывал. — Слова Марион подозрительно напоминали восхищение.

— Чарльз тоже туда собирается. — Она выглядела растерянной. — Я должна была предвидеть, что все захотят быть там, где находится Эми. Люди всегда тянулись к ней, слетались, как мухи на мед. Теперь мне жаль, что она уехала. Видишь ли, я не говорила ей, что она мне мешает, она сама так решила. Я бы не возражала, если бы она пожила у нас подольше.

— Почему бы тебе не предложить ей вернуться?

— Это будет слишком демонстративно, не так ли? Ты знакома с нашими соседями? — Я кивнула, хотя почти их не знала. — Все эти годы мы с ними почти не общались, но в субботу вечером твоя мать заставила их всех распевать вместе с ней. В воскресенье соседка спросила меня, кто это был. Я не сказала ей, кто это на самом деле, просто что это моя невестка, и она ответила, какая замечательная у меня невестка, и спросила, когда она к нам снова приедет.

Я принесла из кухни чашку и налила себе чая.

— Почему бы тебе не поехать сегодня со мной?

— Да нет, Маргарита, я буду чувствовать себя полной дурой. — Марион ссутулилась и вздохнула. — Ты, наверное, жалеешь, что тебя воспитала я, а не твоя мать.

— Вот это действительно дурацкое предположение. — Я ласково посмотрела на нее. — Даже если бы я и жалела, что не соответствует истине, то ее тут, в любом случае, не было, и меня воспитала ты.