Цепь судьбы

— Охренеть! И он ещё в Зону припёрся! — покачал головой сержант.

— Нет, — парень поднял на военного умоляющий взгляд. — Я не за себя прошу.

— Да? А за кого?

— За… маму.

— Чего? — не понял сержант.

— За маму прошу. Если вы нас не отпустите, она не выживет.

— Что за херня, — обозлился военный. — Завязывай ныть и надевай хомуты! Раньше о матери надо было думать — прежде чем в Зону лезть!

— Ну, вы что, не понимаете?! — голос Валеры неожиданно набрал силу. — Да не сдалась мне эта ваша Зона! Я хочу мать спасти! Мне нужно только один артефакт найти, и я сразу уйду! Вот ты… ты разве не сделал бы то же самое для своей матери? Ну, нет у нас денег на операцию! Нет! А всего один маленький артефакт поможет! Да пойми же, сержант! Ну хочешь, я сам потом сдаться приду?

— А… — многозначительно произнес военный. — Мать говоришь?

Валера же опустил голову и печально ответил:

— Да… мать.

— А не проще было у спекулянта купить? — произнес сержант уже без былой злости.

— Нет, — все так же обреченно сказал Валера. — Он такую цену зарядил, что мне за пять лет не заработать! Артефакт сейчас нужен. А у меня вот… все, что есть… нам с дядей на обратную дорогу только.

Он сунул руку во внутренний карман и доверчиво вынул небольшую пачку денег, сложенную из купюр разного достоинства. Сержант бросил оценивающий взгляд и воровато посмотрел по сторонам. Потом шагнул к Валере, накрыл деньги ладонью в кожаной перчатке с обрезанными пальцами и хотел взять всю пачку.

— Но как же мы обратно?.. — Валера не выпускал купюры.

Военный подался вперед и негромко проговорил ледяным тоном:

— Как? Да мне плевать как! Найдешь не один, а два артефакта… Или может, хочешь, сейчас с нами пойти?

После этих слов деньги беспрепятственно перекочевали в карман к сержанту.

— Так это что, твой дядя?

— Да, дядя Сер…

— Тихо! — оборвал его сержант. — В Зоне имен не называют.

— Так вы нас отпустите? — поднялся наконец на ноги Валера.

В этот момент военного вызвали по рации. Голоса слышно не было, но сержант приложил пальцы к наушнику и сказал:

— Гроза один на связи. Прием. Да. Нарушение возле восьмой отметки. Два человека. — Потом выслушал ответ, перевел взгляд на Валеру с Барсом и сказал невидимому собеседнику: — Нет, преследование считаю нецелесообразным. Нарушители уже далеко. Продолжаю патрулирование. Конец связи.

Валера расплылся в искренней улыбке. Барс едва верил, что все обошлось.

Сержант не ответил, махнул рукой своим людям и сказал:

— Пошли, мужики.

— А оружие? — спросил Валера. — Оружие оставите?

Барс поражался дерзости своего нового знакомого.

— Чего? — фыркнул сержант. — Парни, вы слышали этого дебила? Ты мне должен спасибо сказать, что я добрый сегодня и отпускаю вас, а не оружие клянчить.

— Спасибо, — снова понурил голову парень.

— Вот так-то. Ну все, валите отсюда и на обратном пути лучше мне не попадайтесь. Хотя… — военный пожал плечами, — если при хабаре будете, я от сувенира не откажусь.

Патрульные дружно заржали.

— Когда пойдем назад, чтобы вас тут не было.

Когда патруль скрылся за деревьями, Барс, наконец, перевел дыхание. Валера смотрел на него с торжествующей улыбкой. Ни тени печали на лице, ни следов от слез, а ведь казалось, что они текли чуть ли не в три ручья.

— Эт что сейчас было? — спросил Барс.

— Великая сила искусства! — ответил Валера. — Я разве не говорил?

— О чем?

— Я — актер.

Глава 6

Бриг не помнил, сколько уже времени он сидел так: на крохотном пятачке земли, окруженном ощутимо вибрирующими аномалиями, безвольно опустив руки и свесив голову. Из затягивающегося разреза на правой части груди торчал перламутровый край нового артефакта. В момент вживления Бриг вдруг почувствовал резкую физическую слабость, такую, что не мог пошевелиться, но при этом обрел невероятную четкость сознания. Видимо, к чему-то подобному стремятся йоги, когда пытаются достичь состояния, при котором дух может отделять от тела.

Он уже однажды испытывал подобное. Назывались такие ощущения «блаженной слепотой». Её испытывали все, кто впервые входил в Зону. Но ему никогда не доводилось слышать, чтобы она возникала повторно.

Однако же сейчас он снова будто покинул свою бренную плоть и стоял, возвышаясь над самим собой, оглядывая себя сверху. Изодранная, свисающая лоскутами одежда вся в пятнах высохшей крови, застрявшие в волосах сухие листья и иголки… Выглядел он ужасно, но это его мало волновало. Ведь под лохмотьями, в которые превратились его куртка, рубашка и брюки, уже почти не было ран. Гангрена отступала — от заражения осталась лишь чернота под ногтями и онемение до локтя. Но Бриг не сомневался, что и эти симптомы скоро пройдут.

Необычное состояние, подаренное свеженайденным артефактом, позволяло не просто видеть аномалии, но и различать, что происходило внутри них: силы, действующие в гравитационных ловушках, выглядели дымчатыми завихрениями, ядовитые споры «пакли», свисающей с дерева в стороне справа, искрились золотом, а за ней раскинулась тончайшая электрическая паутина «шокера».

Теперь Бриг настолько ясно видел аномалии, что мог без опасений ходить вдоль их границ. Да что там ходить — бегать!