Центурион

— Обстановка такова. По сообщению разведчиков, Артакс встал лагерем вон за тем небольшим подъемом, примерно в двух милях от нас. Там над гребнем различался отсвет его костров. Наши разведчики отошли, так что он вряд ли догадывается, насколько близко мы отстоим от него. В мои намерения входит подойти вплотную к подъему, выстроить армию повдоль — легионы по центру, ауксилиарии с флангов — и, перейдя холм, атаковать лагерь. Взяв неприятеля внезапностью, мы изрубим его на куски прежде, чем он сумеет организовать оборону. Со светом кавалерия и конная разведка могут устроить преследование и добить тех, кто сумел улизнуть. — Лонгин помолчал. — Соратники. Считаные часы отделяют нас от сокрушительного поражения врага и нашей победы, что, собственно, и является целью данного похода. Как только парфяне узнают, что Пальмира в наших руках, а князь Артакс разгромлен, им не останется ничего иного, как повернуть и убраться восвояси.

— Ночная атака, — подавшись, сказал Катону на ухо Макрон. — Получается, ты прав, а он осел.

— Ну почему, — замешкался Катон. — Может и сработать. Если мы ударим до того, как они построятся. К тому же численный перевес за нами.

— И все равно мне это не нравится, — пробурчал Макрон. — Умные вояки так не поступают. Слишком уж много этих «если».

— Это так, — с чувством отозвался Катон. — Думаю, Лонгин так до сих пор и не уяснил, с каким неприятелем имеет дело.

— Чш-ш! — сердито шикнул один из ближних центурионов. — Вы заткнуться можете? Ни единого слова из-за вас не слышно.

Макрон обиделся и шагнул было к грубияну, но Катон ухватил его за руку:

— Да перестань.

Макрон, полыхнув взглядом, все-таки махнул рукой:

— А, ладно.

Проконсул разразился традиционным напутствием перед битвой, после чего распустил всех по подразделениям. Расходясь в общей стайке офицеров, Макрон покачал головой:

— Как ты думаешь, оно того стоило? На кой вообще было тащить нас в самый перед колонны — чтобы выслушивать все эти его напыщенные словеса?

— Воззвание к потомкам, — пояснил Катон. — Лонгин считает себя творцом истории, а потому хочет, чтобы мы все запомнили этот торжественный момент.

— Ради которого я бил ноги? Уж этого я ему точно не забуду.

Под руководством штабных офицеров подразделения начали занимать места в общем построении. Несмотря на тусклость ночного небосклона, колонна медленно струилась вперед; от ее головы одна за одной отделялись когорты и осторожно шли под нужным углом по каменистому простору пустыни. Третий легион рассредоточился от тропы слева, Десятый — справа. Когорта Макрона оказалась у легиона на фланге, к ней снаружи примкнула Вторая Иллирийская. Еще одна когорта — Шестая Македонская — встала чуть сзади, в качестве резерва. Непосредственно за Катоном расположил своих конных лучников Балт. Две алы кавалерии, а также конная разведка от легионов были размещены с тыла, чтобы взяться за дело с первым светом.

Наконец армия выстроилась в боевой порядок. Пятнадцать тысяч пехоты и около тысячи всадников стояли молча, в ожидании команды наступать. Резкий зов буцин на этот раз отменялся: это насторожит врага. Вместо этого перед построением на расстоянии прямой видимости расположились штабисты проконсула, каждый из них с флажком, какие обычно используются для разметки походных лагерей.

Впереди построения рассредоточилось подразделение верховых, отмечающих ровность линии наступления. Теперь лишь горстка вражеских конников да цепочка из римлян находились между армией и повстанцами Артакса по ту сторону подъема.

Ожидание длилось, казалось, целую вечность. У Катона от длительного дневного перехода нестерпимо ныли ноги, а голова от усталости была такой тяжелой, что как бы, не ровен час, не заснуть на ходу. Тем не менее он прогуливался вдоль своего построения, тихонько заговаривая с кем-нибудь из командиров центурий, а то и с солдатами, которым, судя по виду, сейчас бы бухнуться и заснуть. Возвратясь на свое место возле сигнифера, Катон поинтересовался у Пармениона:

— Скажи, а ты когда-нибудь участвовал в ночной атаке?

— Да, господин префект, несколько раз доводилось.

— А так, чтобы атаку под покровом ночи делала вся армия?

— Такого не припомню.

— Я вот тоже, — помолчав, признался Катон.

— Ничего, господин префект. Как-нибудь да осилим.

— Правда? — улыбнулся Катон. — Может, побьемся об заклад?

— Отчего бы и нет, — отозвался Парменион, легко включаясь в расхожий обмен остротами. — А куда слать деньги, если вы выиграете?

Оба тихонько рассмеялись, и тут Катон внезапно осек:

— Смотрим вперед!

В полусотне шагов впереди штабист поднял флажок и стал медленно им помахивать — вправо-влево, вправо-влево; ему вторила движениями вся цепочка штабных офицеров. Катон обернулся к Пармениону:

— Передай: приготовиться к наступлению.

— Слушаю.