Центр силы

— …И я склоняюсь к тому, что врёт зверюга! — закончил я. — И вовсе это не зверюга, а не самый умелый спектакль. Давайте-ка сверим, что и кого напрягло… Мне не понравилось настойчивая попытка вывести из строя дежурных. Ну или хотя бы лишить их зрения. А ещё не верится, что зверюга подрала и зачем-то утащила кожу, но не тронула мясо. Да и обрывков осталось маловато… Кто ещё что заметил?

— Нет царапин от когтей на других поверхностях! — кивнул Дунай.

— Следов лап мало, и расположены они хаотично! — добавил Сочинец.

— Наши питомцы не подняли тревогу — это раз… — мрачно начала перечислять Кострома. — Следов снаружи, за заборчиком, нет — это два. Надо, кстати, опросить соседей: вдруг видели что-нибудь. Но думаю, что, скорее всего, не видели. И последнее: зачем зверю кожа?! Он же её спёр! И даже копчёное мясо не тронул!

— Он хотел новую шкурку? — шутливо предположила Ника.

— Нет… Он, подлец такой, хотел нас ограбить! — рубанув воздух рукой, отрезал я. — И ограбил. А теперь ждёт, что мы его не будем искать.

— Пока мы тут всё не затоптали, надо, чтобы кто-то из зверей взял след! — предложил Пилигрим.

И вскоре мы стояли у входа в город. Старая самка растерянно обнюхивала землю, но след взять не могла. Наша неопытность сыграла с нами злую шутку. Пока разбирались, пока догадались — Алтарное проснулось. И теперь искать грабителей по запаху можно было хоть до посинения.

Но я, честно говоря, не удивился такому обороту событий… Человек — это такая тварь, которая прямо-таки нафарширована пороками. А один из самых гнусных пороков — это зависть. Она иногда толкает человека на такие преступления, по сравнению с которыми разбой и грабёж — сущая мелочь.

— Ворота на ночь, как обычно, закрывали? — спросил я у охранника, который с подозрением смотрел на то, как мы с озабоченными лицами крутимся у ворот.

— Само собой, — не слишком приветливо ответил тот, покосившись на Хромую, которая вместе с Пилигримом как раз обнюхивала его обувь.

— А дежурил кто? Ты?

— Нет. А тебе какое дело? — покрепче сжав копьё, отозвался тот.

— Ты в группе Вити состоишь? — вежливо поинтересовался я. — Хочешь, чтобы он сам пришёл это спросить?

— Вот пусть сам приходит и спрашивает… — отозвался охранник. — Ему — скажу. Тебе — нет.

— Хорошо, — кивнул я. — А вы когда ночью дежурите…

— Слушай, я тебе ничего отвечать не буду! — отрезал охранник. — Хочешь что-то спрашивать — иди к командиру, блин!

Я внимательно посмотрел на стражника, запоминая на будущее эту гнусную невежливую физиономию… И молча кивнул.

Пока шли назад, я краем уха слушал, как мои соратники оплакивают потерю, а сам вдруг понял, что совершенно не переживаю. Это просто куски кожи — новые достанем… Да, мы потеряли время и силы, чтобы их выделать. Да, мы собирались их продать и неплохо заработать. Зато у нас остались кости и мясо.

Гораздо хуже было то, что прямо в городе уже вовсю процветал бандитизм… И если мы, потеряв кожу, сходим на охоту и сделаем новую, то преступники снова сопрут нашу добычу. Ведь по проторенной дороге всегда ходить удобнее…

И если ещё что-то ценное можно спереть — тоже сопрут.

Потому что если одного от кражи удержит совесть, то второго — исключительно страх перед наказанием. А где оно тут — это наказание?

Глава 18. Определённо, спокойная

Дневник Листова И.А.

День сорок девятый и далее. Чуть позже, с утра…

— Что?! Вот так просто забыть?! — Кострома надвигалась на Кукушкина и Витю.

Городской силовик, кстати, перед нашей грозной валькирией пасовал. И даже как бы случайно прятался за Кукушкина. А нашего мэра с пути не сдвинуть, с места не свернуть. Он сам сдвинет, кого захочет. Вот и сейчас напор валькирии разбивался о железобетонные аргументы Кукушкина.

А ведь всё, казалось, будет так просто… Потоптавшись под воротами, мы собрались и, естественно, пошли жаловаться властям. Власти нас выслушали, сочувственно покивали — и посоветовали на время о коже забыть. Собственно, с этого момента и началась живописная сцена «Кострома VS Кукушкин».

— Да вы совсем охренели?! — пределов возмущению Костромы не было.

— А ты что хотела, красота?! А?! — взревел Кукушкин, заводясь с пол-оборота. — Что я щаз пойду все десять тысяч капсул обыскивать?!

— А что?! Это плохая идея, по-твоему?! — возмутилась валькирия, слегка сбавив обороты. Всё-таки Кукушкин ревёт почти на грани применения акустического удара.

— А в каком месте она хорошая?! — не на шутку удивился мэр. — Вот только честно!.. Ты серьёзно думаешь, что мне такое простят?

— Можно выборочно поискать… — вмешался Сочинец.

— Нельзя выборочно! — вздохнул мэр и уселся назад за стол.

Во время яростного спора все до единого повскакивали с занятых мест. Ну, кроме меня, само собой. На меня ведь никакие валькирии угрожающе не надвигались. А ещё я не был страшно возмущён, как Сочинец и остальные наши. Если честно, подозревал, что именно так нам и ответят. Ну и чего силы тратить?