Центр Роста

- Бросьте, - решительно молвил Ахилл. - Он вовсе не сумасшедший. Вы бы видели, какой он давеча устроил эндшпиль...

- Да я не настаиваю, - милостиво уступил О'Шипки. - Я только хочу вам показать, что всем нам свойственна известная предвзятость. Точно так же можно обвинить и меня, и вас - но какого же черта нам убивать этих несчастных? Другое дело - директор. Сойти с ума, заманить на остров кучу народа, понаписать идиотских стихов...

- Стихов? Каких еще стихов?

- Вы разве не читали? Ну, неважно. У меня есть факты, - О'Шипки взял Ахилла за кушак и притянул к себе. - Я кое-что видел.

И он, подавшись к скульптурному уху Ахилла, зашептал какие-то новости.

- Не может быть, - пробормотал, наконец, Ахилл.

- И тем не менее, я видел сам, - с победной улыбкой кивнул О'Шипки.

Директор уже что-то почувствовал в своем углу, и, видя тревожные, обращенные в его сторону взгляды О'Шипки, Ахилла и даже Пирогова, не выдержал. Его нервы лопнули:

- Вы напрасно закрепляете победоносный гештальт, - закричал он, имея в виду О'Шипки. - Чему вы радуетесь, осел? Если бы вы знали!

- Чего же я, по-вашему, не знаю, господин Ядрошников? - мягко спросил О'Шипки. - Продолжайте, раз начали.

- Поздно, поздно!

Директор воздел руки и чуть ли не бегом покинул скорбную комнату.

- Догнать его? - быстро спросил Ахилл.

- Пустое, бросьте. К чему? Он сделал свое дело. Все, что нам нужно - не поддаваться панике и постараться его упредить. Обещайте мне, Ахилл, что если вам с Пироговым придет в голову какая-нибудь идея, то вы непременно поделитесь со мной. И если что-нибудь узнаете - тоже. Мы обречены объединиться, я вам доверился и жду от вас того же. По рукам?

- По рукам, - с жаром согласился Ахилл, пожимая ему руку. Казалось, будто новость, которую прошептал ему О'Шипки, сняла с него тяжкий груз. Он был счастлив приобрести союзника, пускай и ненадежного, подозрительного, поскольку от Аромата, несмотря на блестящий эндшпиль, толку было немного.

Глава двадцатая,

в которой Ахилл делает ход

Немного толку было и в пустопорожних разговорах, а потому решили перейти к действиям. Выбор здесь был небогат, и последние свелись к тому, что морозильная камера пополнилась новыми постояльцами. После этого вымыли руки и разбрелись по номерам. Утренние события напрочь отбили охоту к занятиям. Ядрошников, хотя он успел отчасти прийти в себя, не настаивал и больше молчал, ежась под колючими взглядами мужчин. Пирогов - сообразив, вероятно, что дело шло о шахматах, в исчезновении которых предположительно участвовал директор - смотрелся из троих самым лютым и глухо урчал всякий раз, когда проходил мимо Ядрошникова, и даже нарочно задевал его то локтем, то плечом; директор терпел.

Когда пробило четыре, Анита, пересиливая себя и сокрушаясь о Мамми, собрала на стол, но старалась зря, обед не состоялся. Обитатели замка дружно занедужили и отказались есть, вполне правдоподобно сославшись на отсутствие аппетита. Гнетущая тишина, которая воцарилась в Центре, стала невыносимой, и директор пошел на волевое решение. Он отправился в рубку, включил внутреннюю трансляцию, и замок наполнила музыка. К репертуару Ядрошников подошел со знанием дела, и в галереях гремели произведения почти что траурные, но с некоторым проблеском надежды и оптимизма, лишний раз напоминая жильцам о задачах и целях Центра. Чем ближе был вечер, тем радостнее делалась музыка; классические трубы и скрипки сменились холодным джазом, а после - робкими, но уже достаточно бодрыми композициями в стиле рок.

К ужину директор совершенно оправился и, когда О'Шипки, у которого тоже засосало в животе, спустился в обеденную залу, тот сидел в одиночестве во главе стола, окруженный тяжелыми супницами и толстыми свечами. Он отказался от шведских вывертов и важно восседал, похожий на солидного хозяина родового поместья. Анита отделилась от теней и предложила вошедшему стул с высокой спинкой. О'Шипки сел, заложил салфетку, взял вилку и нож.

- Отведайте раков, - пригласил директор, приподнимая крышку и нюхая пар. - Простите за осла.

- Давно простил, - отозвался О'Шипки, накладывая себе полную тарелку раков. - Ведь я расту, - добавил он не без сарказма.

Ядрошников всосался в красное мясо и смерил О'Шипки оценивающим взглядом.

- Да, мальчик мой, вы возмужали, - неожиданно согласился он. - Ешьте, не стесняйтесь, вам нужен белок. Анита! - позвал он елейным голосом. Вольно же вам бегать да прислуживать - садитесь с нами, покушайте, вам тоже нужен белок. Белок - это Слово, - директор вытер губы и отпил из фужера.

Анита присела напротив О'Шипки и положила себе крохотный кусочек клешни. Ядрошников даже не шевельнулся.

- Я против церемоний, - объяснил он агенту, заметив непонимание. - Я уже стар, чтобы ухаживать за молоденькими женщинами. Если хотите, пересаживайтесь на мое место и берите дело в свои руки.

- Мне ничего не нужно, - чуть слышно сказала Анита.

- Разумеется, - директор сосредоточенно пошарил вилкой в очередной посудине, вылавливая нежинский огурчик. - Кроме белка. В нем - главная сила, генетическая информация, Слово. А мы с вами - набор этих Слов.