Центр круга

Черная карета с четырьмя вороными, словно клякса ночи на ясном небе, отталкивала неприятными воспоминаниями. Том почувствовал приступ тошноты. Кучер подхватил чемодан из его ослабевших пальцев, услужливо открыл дверцу кареты. Кажется, тетушка Дотти подтолкнула в спину, Том бросил на нее последний умоляющий взгляд, заметил, как она передает мистеру Хорзмену сверток с еще теплой выпечкой, и чай с плюшками внезапно попросился на волю. Том с усилием сглотнул, и забрался в карету, в одном из кресел устраивался с повышенной осторожностью, так впервые садятся на мустанга.

Свист хлыста, карета качнулась, и он, затаив дыхание, вжался в бархатную спинку.

***

Том до боли стиснул зубы, пальцы впились в подлокотники, от часто мелькающих за окошком кареты пейзажей, на лбу выступила испарина, едва не застонал в голос. От желудка к горлу медленно подступала дурнота. Когда же эта мука закончится? Чрезмерное напряжение в мышцах ног и спины погнало ноющую боль выше, череп сдавило будто тисками.

Он был на грани потери сознания, когда легкое покачивание кареты внезапно прекратилось. Том шевельнулся, затекшее от неподвижности тело, словно из гранита, при каждом движении издавало звуки, схожие с камнедробилкой. Тихо охая, Том торопливо поднялся: сознание, что пытка окончилась, придавало сил. Из кареты выбрался прежде, чем мистер Хорзмен открыл ему дверь, с жаждой умирающего хватал ртом воздух. Старик несколько смутился такой резвости, свои обязанности перед важными господами и дамами знал назубок, потому всегда терялся с юными клиентами.

— Извините, мистер Реддл, – принялся он объясняться, суетливо возвращая Тому багаж, – но мне было велено остановиться именно здесь. Если подъеду ближе – маглы увидят.

Только теперь Том позволил себе оглядеться: кривая сельская дорога тянулась до восточной части Офэнчестера, невдалеке виднелась тучная буковая роща, слева – синий с бликами рукав реки Итчен. Иного оправдания от кучера Том и не ожидал, вежливо кивнул.

— Все в порядке, мистер Хорзмен, я понял. Доброго дня Вам.

— И Вам здравствовать, – улыбнулся кучер неловко, чуть поклонился. Уже с облучка крикнул: – Обращайтесь ежели что!

Дальше Том слышал только щелчки кнута, храп коней и дробный перестук по пыльной сельской дороге. Он приложил ко лбу ладонь козырьком, тяжко вздохнул: до Офэнчестера миля с лишним. Спасибо Крестной, теперь хоть к обеду бы добраться до приюта.

— Зачем волшебникам жить вместе с маглами? – вновь вздохнул Том, перехватил удобнее чемодан. – Без надобности усложняют себе жизнь. Зачем Крестная взяла меня в этот магловский приют? Ну ладно пусть ошиблась… решила, что я магл. Но теперь все встало на свои места, я – волшебник. Почему я должен каждое лето возвращаться сюда? Почему нельзя оставаться в Хогвартсе или жить в «Золотых доспехах»… на крайний случай у тетушки Дотти. Она тоже мне родственница, а я могу быть вполне сносным племянником, много хлопот не доставлю… Пусть не захочет, но неужели в волшебном мире нет приютов для сирот? Или у них вообще не бывает сирот? Мало верится…

С такими рассуждениями Том миновал небольшую рощицу, теперь по обе стороны дороги только бесконечный луг: ни речки, ни тени, а на чистейшем голубом небе уже вовсю жарится янтарный блин. Спину и плечи стало припекать, рубашка взмокла, Том расстегнул пуговицы на вороте, провел пятерней по волосам – нагрелись, как сковорода на огне.

— Черт возьми, я же волшебник!

В раздражении Том сбросил ношу, утер рукавом пот со лба, приставив ладонь козырьком, огляделся. Сельская дорога походила на высохшее русло реки, такая же сухая и безжизненная, ей давно никто не пользовался.

Том уже вытащил палочку, когда запоздало вспомнил про запрет на колдовство, чертыхнулся, притопнул со злости, потревожив облачко дорожной пыли. Пришлось взвалить чемодан, грузный и неуклюжий, на спину, так хоть частично можно укрыться от палящего солнца.

Задумчивый и изнуренный дорогой Том не сразу понял, что идет уже не по пыльной дороге, ноги сами вели по знакомым мостовым. Встретилась старушка с крошечной собачкой на поводке, почему-то окинула неодобрительным взглядом, у живой изгороди замер пожилой мужчина с секатором, Том хотел поприветствовать кивком, но ломота в шее не позволила, а чемодан давил на плечи. От тени деревьев потянуло прохладой, щеки перестали гореть, а дышать стало легче.

Он устало толкнул калитку, со скрипом затворил за собой, не спеша, двинулся к зданию приюта. В задумчивости Том шаркал по мощеной дорожке, пинками подгонял неказистый камешек, когда с высоты послышался довольный голос:

— …твоя правда, Стайн! Значит, и кулаки у тебя с самого утра не зря чесались… Ребус, ты невежда!.. заставляешь себя ждать…

Глядя в ступени, Том запрятал палочку глубже в рукав, шепнул под нос:

— Я ничего не слышу. Я не поддаюсь на провокации…

— Ты что оглох? – рявкнул с вызовом Стайн.

И Уорлок заметил несколько раздраженно:

— С тобой говорят, Ребус.