Центр круга

Антонин, лениво растянувшийся на сидении, приоткрыл один глаз, с неохотой принял сидячее положение, чтобы освободить место и для Тома, затем с хитрецой оскалился:

— Руквуд, если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты ревнуешь.

— Очень надо! – фыркнул Августус. – Вы прекрасно знаете, как я отношусь к О’Бэксли. И я решительно не понимаю, Том, твоего странного желания любезничать с этим… этим…

Том проверил надежно ли заперта дверь, только потом сел рядом с Антонином, уверенно заявил:

— Субъективность тебя погубит, Августус! Урок третий: учиться можно и у врага… Антонин, только взгляни, что мне Румор отдал.

Августус надменно фыркнул, отвернулся к окну. Том протянул компас Антонину, глаза которого алчно блеснули.

— Потрясно! Мы его разберем?

— Тебе бы только разбирать, – рассмеялся Том искренне. – Нет, наоборот, мы его починим. Только на другой лад, так чтобы работал на суше, понимаешь?

— Не совсем.

— Он раньше служил мореплавателям, указывал направление, предупреждал об опасности. Но мы же не собираемся в морское путешествие, сейчас гораздо важнее обыскать Хогвартс…

— …и так, чтобы никто из профессоров не заметил, – закончил за него Антонин. – Отличная идея! А кто станет его чинить? Мы сами не сможем.

— Я надеялся, что ты знаешь какую-нибудь мастерскую в Косом переулке.

— Есть парочка таких мастерских, – кивнул Антонин после некоторого раздумья. – Но чтобы к сентябрю точно получить готовый компас придется отдать в починку… ну, хотя бы сегодня.

— Вот ты этим и займешься, – сообщил Том. – Сегодня же пойдем в Косой переулок. Кстати, у меня в запасе всего три галлеона осталось, на починку хватит?

Антонин так, словно деньги были для него совершенно не достойной темой разговора, небрежно отмахнулся.

— Не хватит, сам добавлю. Главное починить эту красотищу. Не пойму как Румор тебе ее отдал? Имей я такой компас…

— У тебя бы и просить никто не стал, – буркнул Августус в оконное стекло. – Скупердяй.

— Я тебя тоже очень ценю, Руквуд, – широко осклабился Антонин.

Элджи издал счастливый вопль, подпрыгнул на сидении:

— Я собрал ее!

В купе вдруг стало непривычно тихо, слышалось лишь возбужденное дыхание Элджи, он оживленно сверкал глазами, глупая улыбка озаряла румяное лицо. Перед ним в воздухе зависла сфера мутно–молочного цвета, острые грани и трещины прямо на глазах таяли, сливались, образуя гладкую поверхность. Том заворожено глядел на это превращение.

Антонин нервно икнул, посмотрел на парящую сферу, потом на Элджи, вновь на сферу. Сидящий у окна Августус замедленно обернулся, выражение лица оставалось непроницаемым, но во всей тощей фигуре сквозила напряженность.

— Он что правда ее собрал? – спросил он в пространство.

— Похоже на то, – ответил Антонин безжизненным голосом, веснушки на резко бледнеющих щеках проступили ярче.

Элджи продолжал вдохновенно улыбаться, шмыгнул носом. Том с трудом оторвал взгляд от сферы, оглядел странно изменившиеся лица друзей.

— А что такое?

Августус чуть привстал.

— Долохов, она синеет!

— Вижу, – пробормотал Антонин. – А мы не дальтоники?

— Я точно нет! Желтый от синего всегда отличал.

— Может солнечные блики… Окно нужно зашторить.

— К черту шторы!

С этим криком Августус метнулся к двери, Антонин вскочил следом. Едва оба выскочили в коридор, сфера сочно хрустнула, Том и Элджи отпрянули: раздался оглушительный хлопок, и в одно мгновение густые клубы едкого серого дыма заполнили купе.

Том согнулся в приступе жестокого кашля, рухнул на пол: по низу воздух всегда чище. Перед глазами рябили черные и белые мушки, глаза заслезились, словно в них сыпанули песка. Наугад выбросил руку, пальцы сомкнулись на ткани, там испуганно охнуло, но не сопротивлялось, Том потянул на себя. Из купе выбрался на четвереньках, за грудки следом тащил едва не задохнувшегося Элджи.

Только выползли из дыма, грубые руки подхватили, оттащили подальше от места бедствия.

— Живые? – спросил Антонин первым делом.

Том кивнул, с кашлем вытолкнул из легких гадостный дым, носом вдохнул чистого воздуха, Элджи тут же, как кот из печной трубы, отдувался и фыркал. Из других купе выглядывали обеспокоенные ученики, дым медленно, но настырно, расползался теперь под потолком вагона. Августус уже кричал во всю глотку:

— Позовите старост! Они в первом вагоне!

Кто-то из сообразительных ринулся исполнять. Антонин заботливо отряхивал на Томе и Элджи мантии, оба выглядели так, словно только что путешествовали с помощью летучего пороха.

— Что произошло? – спросил Том.

— А вот это-то и непонятно, – заметил все еще испуганный Августус, глаза обеспокоено буравили сжавшегося Элджи.

Антонин присел, легонько тряхнул Элджи за плечи, потребовал сурово:

— Ты как ее собирал, убогий?

Элджи чихнул ему прямо в лицо, утер нос, виновато потупился.

— Как велели, так и собирал.

Антонин отпустил его, вытер лицо рукавом, негромко ругнулся. Том поднял на Августуса требовательный взгляд, тот сокрушенно покивал.

— Головоломку можно было собрать только одним единственным способом, больше никак. При этом молочная сфера окрашивается в ядовито–желтый.

— Но сфера посинела, – напомнил Том.