Ценою крови

— Отныне судам с продовольствием запрещено пересекать пролив, и если они нарушат запрет, то будут конфискованы. Солдаты Лоуренса окружают форт Бозежур… Все это означает, что Лоуренс намерен выгнать нас с нашей земли, чтобы англичане смогли забрать все, что нажили наши отцы задолго до того, как любой из нас появился на свет. Англичане говорят, что объявят врагами и сгонят с земли всех нас, включая индейцев, кто будет снабжать продовольствием или оказывать помощь тем, кто выступает против Лоуренса. Земли тех, кто покинет окруженные отрядами Лоуренса районы, также будут заселяться англичанами. Их владельцы никогда не смогут вернуться обратно.

Реми говорил очень спокойно и не производил впечатления испуганного человека. Все, что он сказал, ошеломило присутствующих. Неужели то, что происходит в Шиньекто, может повториться здесь, в Гран-Пре? Что если это правда и англичане сгонят их с земли и лишат тем самым средств к существованию? Казалось, холод церковных стен проникал в тела мужчин и женщин Гран-Пре. Снаружи, за распахнутой дверью, было тепло и солнечно, внутри же царили страх и непереносимое отчаяние.

Тишину разорвал дрожащий от ярости голос старого Бруле.

— Моя семья владеет этими землями более ста лет. Куда деться старику, у которого умерли все сыновья?

Рядом и вокруг него раздался приглушенный ропот, который становился все громче.

— Эта земля принадлежит нам, и мы не отдадим ее англичанам!

— Эти ублюдки в Шиньекто всегда были смутьянами, ничего удивительного, что англичане решили положить их проделкам конец.

— Проделкам? — с иронией переспросил кто-то. — Защищать свои собственные земли, свои суда? Это что, проделки — пытаться спасти то, что дает человеку средства к существованию?

— У нас нет повода для беспокойства, — раздался другой голос. — Чего нам бояться? Мы мирные хлеборобы и рыбаки. Мы никого не трогаем.

Реми заговорил громче, пытаясь перекричать шум:

— Это англичане боятся нас. Они всех нас считают смутьянами. Здравомыслящие люди должны быть готовы к тому, что наступит день, когда англичане лишат французов их места под солнцем и сделают это по заранее продуманному плану. Не лучше ли нам начать действовать самим, пока красные мундиры не пошли на нас с оружием и не начали сжигать наши дома, как они уже делали в других местах?

— Вы, должно быть, шутите, месье, — голос принадлежал Рене Грегуару, дородному человеку, отцу одиннадцати сыновей, работающих с ним в поле. — Не сомневаюсь, что среди молодежи нашлось несколько глупцов, помогавших индейцам изводить англичан. Но мы мирные люди. И я уверен, что англичане не будут так сурово обходиться со всеми нами из-за нарушения какого-то несчастного договора, к тому же слегка потрепанного временем.

— Я только что прибыл из Шиньекто, — решительно заявил Реми. — И я уверяю вас, что дела обстоят именно так, как я их описал. "Глупцов", на которых вы ссылаетесь, в действительности не так уж много, но ущерб, который они наносят англичанам, включает в себя как убийства солдат и поселенцев, так и разрушение их домов и хозяйственных построек. Англичане не могут относиться спокойно к подобным вещам. Мой вам совет, месье, увозите свою семью в Канаду, где губернатор по-прежнему оказывает французам покровительство.

Месье Грегуар побелел.

— Оставить мои земли? Вы одиноки, у вас нет собственности, поэтому вы так легко раздаете советы, молодой человек! Вы хоть представляете, что предлагаете нам?

Реми не отступал.

— Это верно, я молод и в данный момент у меня нет своей семьи и своих земель. Но уверяю вас, сударь, что, имей я семью, я отдал бы свои земли, если это стало бы залогом безопасности моей семьи.

Все снова зашумели, отказываясь поверить, что все действительно так плохо, как выходит со слов Реми. Люди начали вставать со своих мест, устремляясь к выходу. Сиры тоже поднялись, и Солей закусила губу, увидев лицо отца. Он направлялся к Реми.

— У вас несомненно была причина, чтобы поднять всю эту шумиху, месье Мишо, — сдержанно произнес Эмиль. — Я не думаю, что сегодня вы будете популярным человеком в Гран-Пре.

"Плохо, что он обратился к Реми так официально", — в смятении подумала Солей. Не отдавая отчета своим действиям, она продолжала стоять в проходе, загораживая своей семье путь к двери. Радость, охватившая Солей при появлении Реми, перешла в предчувствие, что его слова вызовут явное неприятие у жителей поселка.

— Что, по-вашему, мне оставалось делать, месье Сир? Не рассказывать людям о том, что произошло с нашими соотечественниками в Шиньекто? Те, кто отказываются верить, что то же самое может случиться в Гран-Пре, вправе иметь свое собственное мнение. Но я верю, найдутся люди, которые захотят увезти свои семьи, пока им еще реально ничто не угрожает, увезти домашний скот. Если сюда придут англичане и начнут сгонять людей насильно, ни за что нельзя будет поручиться.